Одним целым (СИ)

У Дерека каменное лицо и сотни взрывающихся огней в глазах, и виной всему этот невыносимый мальчишка. Такой непослушный, задиристый, точно без тормозов, но такой родной. Хейл смотрит на него с такой нежностью, что у самого нутро наизнанку выворачивается. Противно, что Стилински делает его слабым. Задевает за живое. Давит на самые болезненные точки. Но всё у него получается с такой невинной искренностью, что слова поперёк не скажешь. Неужели, нашёлся человек, который способен заткнуть рот самому Дереку Хейлу? Он думал, что невозможно так влезть до самого корня, вляпаться с головы до ног, с треском провалиться на дно. Разве в любви бывает по-другому? Только с надрывом, до хруста костей, сердцем до крови.

— И когда же он узнает? – Дерек мажет пальцами по спине, срывая с губ Стайлза приглушённый стон. Хейлз знает, что ему этого мало. Стайлз знает, что его дразнят. Разговор ещё не закончен.

— Мы не можем ему рассказать, у него сердце, — Стилински тянется за поцелуем, но вместо этого проезжается носом по шее. Дерек грозно сопит и комкает в крепко сжатом кулаке обиду. Игры рано или поздно заканчиваются.

Одна секунда. Рвущееся напряжение, перекатывающее в желание. Огонь в глазах такой палящий, влекущий, мучительно-жаркий. Дерек закатывает в бетон слова обиды, посылая свою гордость на три весёлых буквы, и набрасывается, как голодный зверь. Сжимает ягодицы до синяков и притягивает к себе. Чтобы почувствовать жар его тела. Тела Стайлза. Стилински нервно ёрзает у Дерека на коленях, собирая его липкие прикосновения. Хейл воспламеняется, оставляет кроваво-красные ожоги на шее, кусает плечи. Любит открыто заявлять свои права. Только ему и позволено так нещадно рвать футболки Стайлза – с треском, в клочья.

— Дождёмся, когда он посадит меня за изнасилование его сына? – Дерек выдыхает прямо в губы Стайлза. Перед глазами скользкая пелена – Стилински буквально лежит на нём, и каждый удар его сердца пронзает Хейла током.

— Хочешь надругаться надо мной? – Стайлз с лукавой ухмылкой цепляется за ремень Дерека. — Учти, я заговорю тебя до смерти.

— И за что мне только выпало такое счастье, — хриплый шепот оседает искрами на пол, и Стайлз перестаёт дышать.

Ремень летит вниз вслед за футболкой, теряясь черной змеей в лунном свете, наполняющем комнату. Дерек наваливается на Стайлза всем телом, тихо смеясь над его кряхтением, и заглядывает прямо в глаза. Сердце стучит где-то в висках, а кровь в венах закипает с каждой секундой. Они проводили вместе не одну ночь, но сегодня всё кажется особенным. Хочется растянуть каждый миг наслаждения, запомнить каждый острый взгляд Стилински и целовать. Бесконечно целовать его губы, кусая до крови. Е Г О. Он только его.

— Дерек Хейл, вы арестованы за… — дверь лофта отворяется так неожиданно, что Стайлз едва не сползает с колен Дерека.

Шериф с рдеющей злостью в глазах смотрит на полуголого Стайлза, замечает запятнанную алыми узорами шею и стискивает зубы, сдерживая рык. Тянется за пистолетом и раздумывает о том, кого убьёт первым. Он, конечно, догадывался, что у Стайлза кто-то есть. Но, чёрт возьми, почему это парень? Почему это Дерек Хейл?

— Арестуйте меня за похищение сердца вашего сына, шериф, — подаёт голос Дерек.

— Что? — шериф опускает пистолет и подходит ближе. Удивлённо моргает и смотрит с недоумением то на Стайлза, то на Хейла.

— Пап, нам нужно серьёзно поговорить, — виновато бормочет Стайлз, поднимая с пола футболку.

Разговор будет долгим, и отцу придётся узнать много чего интересного о жизни Стайлза, который так и не научился врать. Глупо подкладывать под своё одеяло медведя: он слабо похож на спящего Стилински. Но ещё глупее хранить под подушкой фотографию, на которой он целует Дерека.

========== 3. Здравствуй, ёлка, Новый год! (Омегаверс) ==========

— Эй, вы чего из машины вышли? — Дерек с трудом сдерживает рык и продолжает тюкать топором по дереву, косясь на замотанного шарфом Стайлза. Кажется, в это Рождество они могут остаться без ёлки. — Здесь же холод собачий.

Честно говоря, Дерек уже и не помнит, кто надоумил Стайлза поехать за ёлкой в лес. Это был глупый совет его верного дружка Скотта или же неудачная шутка Коры? Впрочем, это уже было неважно. Потому что Дереку всё равно пришлось вставать в семь утра и в двадцатиградусный мороз переться в самую настоящую глушь. Альфа всегда знал, что ему достался самый вредный и самый капризный омега на свете, который помыкал им, как только душе его было угодно. А Хейл никогда особо и не сопротивлялся.

— Ты слишком долго возишься с этой ёлкой, — в голосе Стайлза шкварчит раздражение, или быть может это шелестят хлопья снега на ветру, Дерек сам не до конца понимает. Но он игнорирует морозный тон омеги и лишь втягивает носом его насыщенный хвойный запах. Аромат горький, тягучий, потому что Стайлз злится. — Стю скучно без тебя.