Одним целым (СИ)

Хейл боится оставлять Стайлза одного с того самого момента, как он… сделал «это» с собой. В больнице на Стилински посмотрели бы как на сумасшедшего и направили бы к мозгоправу, если бы увидели окровавленные запястья, поэтому Дерек не стал его туда везти. Обошлись перебинтовыванием рук и нравоучительной беседой, которую Стайлз выслушал через силу. По его словам, дело было в его кошмарном сне, но Стилински не спешил рассказывать, кто ему снится.

— Я больше ничего себе не сделаю, сколько уже можно повторять? — обиженно выкрикивает Стайлз, скрестив руки на груди. Кожа на запястьях всё ещё пощипывает, напоминая об огромной ошибке. — Мне всего лишь снится один и тот же кошмар.

— Кошмар про что? — Скотт подозрительно прищуривается, опускаясь на край кровати. — Или про кого?

— В этом сне Дерек умирает, — Стайлз выдавливает со всхлипом и отворачивается.

Почему-то ему всё чаще кажется, что этот кошмар может стать явью.

*

В два часа ночи дождь усиливается, градом по спине лупит, и Дерек отпускает Айзека домой. На самом деле ливень — всего лишь предлог. Предлог, чтобы избавиться от Лейхи и поскорее увидеть Стайлза. Сообщения Скотта были насквозь пропитаны тревогой.

— Почему ты не дождался меня внутри? — Дерек морщится от дождя, разглядывая на пороге сутулую фигуру Стилински. — Погода портится.

— От дождя ещё никто не умирал, — гневно фыркает Стайлз, подставляя лицо под холодные капли. К сожалению, дождь его боли не смоет, не вытянет проклятый кошмар из его головы. И каждый раз Дерека видеть всё труднее.

— Где Скотт? — Хейл показательно принюхивается, приближаясь к Стайлзу. Дождь не перебивает едкого запаха боли, которая его пожирает. — Я не чувствую его запаха.

— Тебе не обязательно приставлять ко мне няньку, — тяжёлые капли звонко стучат по кафелю, и голос Стилински становится громче.

— Я должен быть уверен, что ты в порядке, — Дерек игнорирует его злой тон и останавливается в полушаге. Так близко, что слышит его неровное дыхание.

— Может, лучше сразу от меня избавишься, чтобы не путался под ногами?

Стайлз выплевывает ему прямо в лицо и скрывается за дверью. Дерека уже давно не удивляют его истерики.

*

— Стайлз, что за детский сад? — Дерек заходит в дом следом за Стайлзом, громко хлопая дверью. — Ты знаешь, что в городе небезопасно — на меня открыли охоту, и ты первый в списке тех, кто может пострадать из-за меня.

Стилински упрямо не смотрит ему в глаза, уставившись в выключенный телик. Обиженно молчит и дует губы, как непослушный ребёнок. На него даже сердитое рычание Хейла не действует — только сильнее подзадоривает. На последнем слове Стайлз сдаётся и удивлённо поднимает голову.

— Почему это?

— Потому что ты мой парень, балбес, — Дерек присаживается рядом с ним на диван, включая телевизор. Должно же в их жизни быть хоть что-то нормальное.

— Они охотятся на тебя, поэтому что тебе мешает быть со мной рядом? — Хейл слышит в его голосе лукавые нотки. Стайлз не меняется — всегда найдёт маленькую щель, через которую можно выбраться, всегда найдёт способ вырулить проблему в свою пользу. — Тогда мы оба будем в безопасности.

Дерек едва сдерживает улыбку. Снова этот щенячий взгляд и бухающее сердце в груди. Дерек знает, что Стайлз влюблён по уши. У него это разве что только на лбу не написано. В любой другой ситуации Хейл бы не стал делать по-своему, остался бы рядом со Стайлзом и присматривал бы за ним лично. Но он — не просто парень, который заботится о своей второй половине. Он –альфа, который должен защищать свою стаю.

— Всё не так просто, — Дерек тяжело вздыхает, надавливая ладонями на колени. — Я вынужден каждый день присылать к тебе кого-то из стаи, потому что…

— Потому что я могу с собой что-то сделать? — Стайлз едва ли не пищит от досады. Он до сих пор чувствует себя виноватым — перед отцом, перед Дереком, перед Скоттом. Стилински никогда в жизни не пошёл бы на такой шаг добровольно.

Этот нехороший сон не отпускает его до сих пор. Его запястья исполосованы глубокими шрамами — как живое напоминание о кошмаре, в котором у него отнимают самое дорогое. В котором убивают Дерека. В подкорке мозга зашита одна и та же картинка. Глухой выстрел. Дерек падает на колени, закрывая ладонью смертельную дыру в животе. Густая темнота душит Стайлза каждую ночь, и он кричит, вымаливает о помощи, которую не может получить.

— Нет же, дослушай до конца, — Дерек прикрывает ладонью его губы, и Стайлз ошарашено замолкает. — Потому что я должен сам с ними разобраться, а ты можешь натворить глупостей.

Дерек проводит большим пальцем по его запястью и кривится от боли. Стилински не заслуживает этих страданий. Никто не может объяснить, что с ним творится, даже Дитон. Кошмар не проходит, мучает только сильнее, и Хейлу хочется взвыть от отчаяния. Он видит такое родное болезненно-бледное лицо, воспалённые глаза, и молчаливое сердце внутри рёбра проламывает, жилы в клочья рвёт. Так дальше не может продолжаться. Потому что чувствовать Стайлзову боль, как собственную, — это его погибель.