Одно дыхание на двоих

- Он умер, - прошептала, - но не мучился. Смерть была мгновенной.

По блуждающему взгляду Фила поняла, что ему все равно. Он просто хочет увидеть отца.

За руку привела босса в зал, а сама отошла в сторону. По комнате сновали бабульки, но при появлении Фила все расступились.

Представляю его шок. Фил остался один на один со своим горем. Ведь, по сути, скорбел только он один. Мы все были сторонними наблюдателями. Самое страшное, что гроб с его отцом стоял посреди зала. Фил сделал несколько шагов вперед на негнущихся ногах, а затем силы изменили. Его походка стала шатающейся и, в конце концов, он упал на колени. У гроба.

И зарыдал.

Никогда не видела плачущих мужчин и сейчас от этого зрелища испытала дискомфорт. С детства мне прививали мнение, что мужчины сильные. Что они не плачут. Но, наблюдая за рыдающим Филом, мне самой впору было расплакаться.

Мир сошел с ума вместе с Филом. Стояла, обхватив голову руками, стараясь заглушить его причитания и стоны. Сама словно оглохла от пугающего безобразия. Фил сидел на коленях, покачиваясь из стороны в сторону словно ненормальный.

Подошла к нему. Помогла подняться. Он не сопротивлялся, словно тряпичная кукла. Встал и послушно последовал за мной. А в глазах застыла вселенская боль. Поняла, даже нет, осознала, что в тот миг босс просто сломался.

У всех сильных людей есть предел возможностей. Так называемый лимит боли. У Фила он исчерпался едва тот увидел своего отца. Фил был словно пьяный, хотя понятно, что ничего не пил. Фил шел за мной, едва волоча ноги. Боялась, что вообще не дойдет. Он даже ничего не говорил, просто осматривался.

* * *

Завела Фила в спальню и закрыла дверь. Сама растерялась от того, что не знаю, что делать. Фил совершенно никакой. Топчется на одном месте и немигающим взглядом уставился в никуда.

- Тебе надо прилечь, - помогла боссу устроиться на кровати.

Он лег, даже ни слова возмущения не услышала. Укрыла одеялом, потому что заметила, что Фила трясет. Руки холодны как лед, кожа бледная. Так и до приступа не далеко.

- Я сейчас приду, - пообещала и помчалась в зал.

Вернулась обратно с парочкой бутербродов, стаканом и начатой бутылкой водки. Налила в стакан и боссу протянула. Он не понял, что от него хочу, тогда я приказала:

- Пей!

Он сел в кровати и выпил. Заставила съесть бутерброд и через несколько минут налила еще стакан. Фил потихоньку начал отходить. Порозовело лицо, и взгляд обрел осмысленность. Предложила еще, но он отказался.

- А что хочешь?

Фил попросил сигарету. Нашлась и она. Правда, пришлось сбегать в магазин возле дома. Купила пачку сигарет и зажигалку. Стеклянная пепельница нашлась в квартире Эдуарда.

Фил встретил меня благодарным взглядом. Встал с кровати, подошел к окну и, приоткрыв наклоном раму, закурил. Пепельницу поставил на подоконник. Предложил мне, но я отказалась, сославшись на то, что не курю.

- Я тоже, - Фил горестно усмехнулся. – Еще в институте бросил.

- А начал когда? – поинтересовалась, предчувствуя готовность босса к откровенному разговору.

- Когда мать умерла, - Фил сгримасничал, поразмыслил и продолжил: - Сколько себя помню, она всегда болела. Умерла, когда мне было тринадцать. В тот день я стащил у отца сигареты и накурился до одури. Словно почувствовал, что теперь могу делать все, что раньше запрещали. Отец ничего не сказал, а после похорон, заметив меня с сигаретой, строго наказал, отбив охоту нарушать правила. Потом пробовал в институте, но уже не впечатлило.

Фил цокнул языком и поморщился.

- Теперь ты понимаешь, почему я не люблю новый год, - глаза Фила снова покраснели. Но он сдержал рвущиеся наружу эмоции. – Это всегда происходит, когда вокруг радость и веселье. Все вокруг в предпраздничной суете. Покупают подарки, веселятся. И только ты один понимаешь, что ненавидишь этот праздник, потому что он отнял у тебя близкого человека.

Посмотрела на босса, на его помятый костюм и растерянный вид. Жалко до слез, но я готова разделить с ним эту боль.

- В этот раз ты не один, - попыталась вложить в эти слова всю свою нежность. Босс удивленно вскинул глаза. - Я с тобой.

- И ты понимаешь, как мне тяжело? – удивился Фил.

Кивнула. Как никто понимала потерю близкого человека.

- Мой отец умер практически на мой день рождения, - в ответ на откровенность Фила старалась быть максимально честной. – С тех пор я, конечно, ненавижу этот праздник, но все равно праздную. А совсем недавно поняла, праздник не виноват. Просто роковое стечение обстоятельств.

Фил поднял на меня глаза и несколько секунд внимательно изучал.

- Просто ты добрая и понимающая, - резюмировал он. – А я – нет. Моя сестра даже не нашла времени, чтобы приехать на похороны отца. И как я должен на это реагировать?

- Она живет в другой стране, - попыталась оправдать Елизавету, но не получилось.

- Она может приехать, если захочет, - покачал головой Фил и затянулся новой сигаретой. – Но она не хочет, потому что считает меня виноватым в смерти матери. А я сам знаю, что виноват, – на глазах Фила выступили слезы, и он шмыгнул носом.