Одно и то же (ЛП)

Ее желудок перевернулся, а сердце остановилось. Ее руки подлетели ко рту.

Истон посмотрел на нее серьезным добрым взглядом.

— Саванна, ты выйдешь за меня?

Предложение.

Он делал…предложение.

О, святые небеса.

Что ей следовало сделать? Она собиралась рассказать ему, что целовалась с Луксом…а он просит ее выйти за него? Перед всеми, кого она знала. Перед ее родителями и братьями, их женами, и всеми их друзьями, и…Лукасом.

Перед всеми.

К ее глазам снова подступили непрошенные слезы.

Она мечтала об этом моменте. Она надеялась, что это случится. Представляла, как именно это произойдет.

И вот теперь это случилось - это было одновременно волшебно…и ужасно.

Потому что ей хотелось сказать «да». Но ей не стоило этого говорить. И она не могла отказать.

— Да, — приглушенно ответила она.

Истон достал кольцо из футляра и надел ей на палец. Затем он подхватил ее на руки, и закружил. Она смутно слышала приветствия сквозь туман в ее голове. А ее глаза, на мгновение, на короткое мгновение, остановились на удаляющейся спине Лукаса.

Глава 10

Правда

Вторая часть вечеринки проходила тяжело.

Было тяжело улыбаться.

Тяжело изображать счастье, которое она должна была испытывать.

Игнорировать обеспокоенный взгляд, который то и дело мелькал на лице Лиз.

Саванна почувствовала облегчение, когда Истон наконец-то решил уйти. Его коллеги продолжали его поздравлять. Снова и снова предлагая ему выпить, на что он соглашался с осторожной улыбкой и мимолетным смехом, словно это был его вечер.

Дилан вздыхала над кольцом. Она хотела это отпраздновать на следующей неделе после работы, когда у нее будет больше свободного времени. И пообещала, что скоро организует девичник. Может, это растопит холод других коллег Саванны из газеты.

Поскольку Саванна была единственным до сих пор трезвым человеком, она подбросила Дилан до квартиры, а затем поехала с Истоном домой, в Джорджтаун. Ей пришлось около дюжины раз проехать вокруг дома, чтобы наконец-то найти свободное место для парковки.

Истон закинул руку ей на плечи, пока они подходили к своему дому. Он ласкал ее шею и шептал ей на ухо какую-то милую пьяную белиберду. Она засмеялась и оттолкнула его, когда он укусил ее за мочку уха.

— Ты должна выпить, — сказал он.

— Давай откроем бутылку, когда зайдем внутрь.

Они поднялись по лестнице, и она повернула ключ в замке. Их дом был далек от уюта и гостеприимства. Их отдельные вещи пытаются ужиться друг с другом, но пока это не очень хорошо получалось. Ее стиль был слишком строгим: жесткие декоративные подушки, черно-белые портреты, белая мебель. Его стиль говорил о том, что он много лет вел холостяцкий образ жизни, с подержанными вещами, которые он соорудил сам. На мгновение это напомнило их отношения.

Они три года встречались в Чапел-Хилл, и никогда не жили вместе. Ей нравилось ее жилье. А он делил дом с соседями. Они оставались у нее чаще, чем у него, потому что там было тихо, и их никто не беспокоил. А сегодня она могла видеть явные различия.

Ее меланхолия и эйфория переросли в некую катастрофу.

Истон лениво прошел на кухню и вытащил с верхней полки бутылку бурбона. Он налил понемногу бокалы и поднес ей один. Она взяла его, чтобы скрыть дрожь в своих руках. Он вытянул свой бокал.

— За нас.

Она подняла и чокнулась с ним бокалом, но ничего не сказала. Просто выпила темную жидкость большим долгим глотком. В ее горле все горело огнем. Она подавила кашель и покачала головой, чтобы прийти в себя.

Истон забрал бокал из ее руки, и опустил на журнальный столик. Он притянул ее к себе. Не для пьяных объятий, как она ожидала, а для танца. Он нежно обнял ее за талию, прежде чем соединить их ладони. Его взгляд был напряжен и полон любви. Столько любви, пока он раскачивал их по деревянному паркету. Музыкой был скрип деревянных досок.

Она прижалась головой к его груди, опираясь на его родное тело. Это было нормально, даже естественно. Им всегда было хорошо вместе. Когда она зарывала глаза, она почувствовала едва уловимый аромат бурбона в его дыхании, и мускусный запах, которой принадлежал исключительно Истону.

Ее мысли вернулись к тому времени, когда они впервые встретились, и когда он понятия не имел, кто она такая. Что она была Максвелл из семьи с политической династией. С именем, которое открывало двери, устанавливало законы и следовало своим правилам.

В то время, когда она думала, что он просто студент УСК, который параллельно дает уроки тенниса. Просто сексуальный мужчина с прессом, который мог заставить забыть ее о парнишке, уехавшем в Нэшвилл. В то время, когда она не знала, что он хотел стать политиком. О том, что он будет работать на ее брата, продвигаясь вверх по карьерной лестнице. Или о том, что они вместе переедут сюда, чтобы осуществить свои мечты.

Она думала, что бунтует, выбрав горяченького инструктора по теннису. Вместо этого он оправдал ожидания ее семьи. Доказывая, что татуированный мотоциклист был всего лишь временным этапом. А тупые мальчишки из братства, о которых они даже не знали, вообще были пустым местом.