Одно короткое лето (СИ)

— Не знаю. Может хорошие, а может и нет. Они выживают, а мы принесём для них новости. Я как всегда выйду первый, скажу правильные слова и начну вести Мен. А потом вы с мамой к нам подойдёте. До этого — прячьтесь.

— Когда Оседлые меня видят, они ведь добреют, — беспечно и по детски наивно улыбнулся Олежка. — Если они не захотят тебе ничего отдавать, можно я тогда подойду?

Лицо скитальца помрачнело и сын сразу это заметил. Он не отпускал мальчика ни на шаг, требуя абсолютного подчинения. Только так можно выжить. Только так сохранить себя…

— Нет. Если они наставят оружие, или будут гнать прочь — тогда просто уйдем. Не показывайся.

— Ладно…

Ведь так уже случалось не раз, им часто стреляли в спину. Видели, что у семьи малый ребёнок, но всё равно продолжали стрелять. Люди в Долгой Зиме изменились…

Олежка заторопился:

— Давай маму позовём и покажем ей дым?

— Она не далеко, сейчас…

Скитальца оборвал отчаянный женский крик. Сердце пропустило удар — кричала Светлана и этот вопль разнёсся в утренней тишине самым страшным из звуков. Олежка вздрогнул, схватив отца за руку, как учили. Они бросились обратно сквозь лес, спеша и петляя между влажных от тумана деревьев. Резкие крики опять повторились:

— Отпусти меня, тварь!!!

— Светлана! (Лишь бы только она слышала голос!) Я рядом, я близко, я сейчас!

— Мама! — испугался Олежка. — Не трогайте её! Пожалуйста, не трогайте!

«Кто это может быть?! Кто?! Шатуны? Дикое зверьё?! Почему она не стреляет?!» — бешено стучало в голове Михаила. Они с сыном отошли всего на сотню шагов! Светлана была вооружена, она захотела остаться на ближайшей прогалине, когда увидела последние скороцветы. Отец отвёл Олежку взглянуть на реку с высокого места. Как же могла успеть случиться беда?!

— Помогите!!! Ми… — её голос оборвался так, словно его заставили насильно умолкнуть.

«Нет! Нет! Не может быть такого! Нет!»

Скиталец выскочил на поляну: земля истоптана, на ней лежит сумка, из которой рассыпались травы. Рядом брошенная снайперская винтовка — оружие подаренное домовыми за сказанья в Поднебесье. Винтовка не могла подвести, Светлана просто не успела сделать свой выстрел!

И лишь приглядевшись ко мраку в еловых ветвях Михаил осознал почему…

— Нет! Нет! Только не это!

В зарослях был спрятан вход в глубокую нору — Светлану утащили под землю!

— Только не они, только не эти звери!

Подхватывая винтовку, мужчина опрометью ринулся к подземелью. Нельзя медлить, нельзя упустить их, он…

— Папа! — вдруг крикнул Олежка и душа леденеет под рёбрами. Если оставить здесь сына — его точно убьют. Если взять с собой в темноту — тогда они оба погибнут. Мальчику даже не спрятаться, эти твари хорошо находят людей!

— Иди сюда, Олежка, быстрее! — отдавая в маленькие руки винтовку, зашептал Михаил. — Знаешь, как нужно стрелять?

Олег закивал, мать ему показала. Отец выдохнул, стараясь не думать, что сейчас погубит обоих. Но он не мог просто так уйти от норы: нужно спускаться внутрь!

— Сядь перед входом, упрись прикладом в землю и держи оружие изо всех сил! Если из норы что-то появится, что угодно, кроме нас с мамой — сразу стреляй!

— Ты ведь спасешь её?! Спасёшь её, верно?!

— Верно! Я никогда её не оставлю, никогда не брошу одну! Ты всё понял?

Кивок головы, но скиталец больше не ждёт и забегает под покрытый корнями свод подземелья…

Темнота, запах свежей земли и потусторонний гул ветра. Тоннели прорыты здесь торопливо, но они глубоки. Так глубоки, что об этом даже не хочется думать.

— Светлана! — но ответом на крик стала лишь тишина. Сняв с плеча автомат, Михаил медленно двинулся внутрь. В норе слишком темно, шаги по мягкому дну заглушает биение сердца. Потаённый, первобытный страх заставляет руки трястись. С каждым пройденным метром он углублялся в чёрное царство чудовищ. И ведь раньше сказалец только слышал о них, но это имя, похожее на хриплый лай пса, всегда отражалось в дрожащем человеческом страхе…

Из тоннеля ударом пощёчины разнёсся новый отчаянный крик:

— Умоляю, не надо! У меня ребёнок!!!

— Светлана! — очертя голову скиталец бросается в темноту, но не пройдя и десятка шагов, сталкивается с первой из тварей…

…Я помню это, как сейчас…

Глаза — они горят в темноте и они меня видят. Удар и адская боль в правом предплечье — мою руку что-то вспарывает до самой кости. Палец невольно давит на спуск и тоннель освещается всполохами автоматных очередей. В скачущем свете огня видятся острые зубы и тут же сознание оглушает яростный рык. Нельзя было соваться под землю — это их дом, здесь они убивают!

Меня валят с ног и по бедру приходится новый удар. Рвут живьем, безжалостно кромсают тело на части! Отбиваться уже нечем — автомат выбит и болтался на ослабевшем ремне.