Одно короткое лето (СИ)

— Только ты у меня и осталась! Нет никого, кроме тебя… Мать погибла, отца потерял, вся родня в сырой земле упокоилась. Неужели это доля скитальца? Зачем мне такая судьба, если всю жизнь приходится быть одному!

Затаив дыхание, Анюта лежала у него на плече. В ножнах до сих пор покоилось лезвие, которое перерезало верёвку у Михаила. Переживая вновь этот момент, подземница облизнулась и сильнее прижалась к разлученному сыну.

Снег летел к земле не переставая. Стало ясно, что он уже не растает — Зима вернулась, затмевая метелью короткое лето. Всё живое пряталось в норы, но голод найдет дорогу в каждую щель. От этого хищника не могли укрыться ни звери, ни люди. Одиннадцать месяцев холодной Зимы истощили запасы. В стылом Тепле родители с печалью смотрели на своих обречённых детей. В каждом посёлке и городе оседлые со слезами встречали тихо падавший снег.

Солнце заслонила собой тяжёлая пелена — хмарь загустела в небесах после битвы. Пролитая в сражении кровь стала последней каплей на алтарь великой Зимы. Она пришла с востока, после пожаров на огромных хранилищах топлива.

Черноглазая дева призвала морозы и ранние ветры, отпустила в мир лютую стужу, которая убьет всех, кто не успеет укрыться. Вьюга скорбно завыла по обречённым, терзаясь метелью средь хвойных лесов. Ветер тушил людские костры и развеивал пепел. Мир остывал так непредсказуемо быстро, что многие не могли в это даже поверить. Но вскоре каждому открылась страшная правда — их Тепло не выстоит в новой Долгой Зиме и не даст хорошей защиты в эпоху белого мора.

Ветер нашёл и скитальцев сидевших в горной пещере. Он старался затушить их костёр, заставить погрузиться в отчаянье и пролить слёзы о своей скорой смерти. Но костёр скитальцев не гас, а в их душах вместо отчаяния таилась надежда. Со злой досадой ветер выл, словно зверь оставшийся без желанной добычи. В его дикую песню вплёлся тихий электрический гул — свод пещеры осветил работающий в руках Олега проигрыватель.

— Наконец-то, — выдохнул парень, глядя на карту с отметкой убежища. Бункер находился в десяти километрах от подножия горной гряды. Оставалось только спуститься и пройти по дорогам в северо-западном направлении. Анюта смотрела на схему, стараясь коснуться рукой голограммы, но та рассеивалась при каждом прикосновении пальцев. Улыбаясь, девушка попыталась согреться в этом нереальном сиянии. Но электрический свет не подарил тепла человеку. Её руки так и танцевали среди голограммы, пока не оказались в ладонях Олега. Он прижал холодные пальцы Анюты к губам и согрел их дыханием. Лицо охотницы озарилось от счастья и она опустила голову к нему на плечо. Среди гула пещерного ветра послышался её тихий голос.

— В тёмну ночь моровую, небо кудесы нам кажет. Вспыхнет заревом огня синего, тепла Навьего и с Прави малёванный возочек сойдёт. И хоть гибнет много люда простого — замерзает, уйдя в жертву к Маре, непременно и дети рождаются. Те, кто не должен на свете ходить. Те чада открыты всем силам, что появились от Чёрного Змия… К их сердцу разные души дорожку протаптывают. Детей мора те души делают сильными, или в безумии сводят с ума. Имя для человека важнее всего — оно даёт нам защиту. Для добрых предков, что звёздами смотрят с Прави имя нас открывает. Если же имени нет, то тебя плохо видят. Без очей тьмы и оберегов не спастись от духов бродящих. Возле Нави всегда волчий дух, або от волчицы в норах мы род свой ведём. С волчьим духом внутри холодно и жестоко, но лучше уж с ним, чем с чернотой человеческой. Сильней Зимнего Волка нет никого. Редко Навь им владеет, або приходит он лишь перед смертью для одной токмо битвы… Для одного вызова, как уклад повелел.

Шепча эти слова, Анюта уснула. Она согрелась в объятиях Олежки и на сердце стало меньше тревог. Хорошо запомнив то место, где таилось убежище, парень выключил старый проигрыватель. Он тихо гладил охотницу по волосам и слушал как воет снаружи метель.

— Так вот ты какая — дочь Нави…

Михаилу было тепло, но его лето умерло. Травы увяли, листья, кружась облетели янтарным дождём, воздух густел ароматами последних цветов. Он лежал на земле совершенно один, но Светлана уже была рядом. Скиталец почувствовал запах заготовленных трав и её нежный взгляд на лице, но смог сдержаться и не обернулся навстречу. Если он снова увидит золото мягких волос, её улыбку, глаза — то сорвётся, захочет прикоснуться и та вновь исчезнет. Нет, пусть сон по-прежнему длится…

Глядя на дождливое осеннее небо, сказалец спросил:

— Вот и всё? Теперь я могу быть с тобой? Уйти к тебе и не мучиться больше?

— А как же Олежка?

Вспомнив о сыне, старик замолчал. У Олега всегда было слишком наивное сердце, как будет он жить в это мире? И отец конечно же вспомнил про Навь. В незримой дали его сна печально завыл брошенный волк. В том плаче Михаил слышал скорбь отринутого из души зверя.

— Мне страшно за него, но что я мог сделать? Чем больше я хочу помочь, тем хуже всё оборачивается.

Голос Светланы порывом тёплого ветра коснулся щеки.

— Не противься, ведь ты сам разлад внёс в семью. Не принимая Анюту, только Олежку изранил.