Одно небо на двоих

Наконец она оказалась рядом, но боялась посмотреть ему в глаза. Саид опустил черную ткань никаба и увидел ее лицо полностью: глаза опущены, а губы слегка приоткрыты. Он пальцем провел по ним, ощущая их мягкость. Желание обладать этой девушкой возросло в миллионы раз. Хотелось взять ее на руки, отнести в дом, положить на кровать и целовать каждый миллиметр ее тела. Долго… Почему тайное и запретное всегда хочется смаковать дольше? Возможно, потому, что такое бывает раз в жизни. Хочется насытиться и больше никогда этого не хотеть. Но не хотеть эту девушку невозможно, она – наваждение на всю жизнь.

Вирджиния подняла глаза на него. Взгляд нежный, как прикосновение легкого перышка к коже, но в то же время в глазах горел огонь. Или это отражение кульминации заката? Солнце уже уходило за горизонт, освещая красным светом напоследок путь, чтобы встретить их завтра утренними лучами.

– Ты не передумала, – прошептал он.

Теперь нет дороги назад. Можно двигаться только вперед, в неизвестность.

– Я никогда не передумаю. – Ее ответ заставил взять ее руку в свою и потянуть туда, где она уже точно не передумает.

Вирджиния шла за ним, ступая босыми ногами по теплому песку, путаясь в длинной абайе. Саид внезапно остановился и подхватил ее на руки. Вирджиния расслабилась и с упоением вдохнула его запах, знакомый до боли и теперь любимый на всю жизнь.

Саид занес ее в свою спальню и опустил на ноги. Волнение Вирджинии усилилось. Но вот губы Саида ласково коснулись ее губ, и легкая волна возбуждения прошла по всему телу. Как долго она мечтала об этом. И как боязно стало… Как в первый раз.

– Хайяти, любимая, – прошептал он и помог освободить ей волосы от никаба. Они каскадом упали на плечи, и он пропустил сквозь пальцы медово-карамельные пряди, ощущая их шелковистость. На девушке были надеты серьги, что он подарил, в приглушенном освещении камни слегка играли небесным цветом. Значит, на ее шее то самое ожерелье из сапфиров. Сегодня оно будет особенно красиво выглядеть на ней.

Волнение. Слегка сбитое дыхание и отчетливый стук сердца.

Вирджиния рукой коснулась выреза на его рубашке, пальцами проникла вглубь и притронулась к теплой обнаженной коже. Хотелось прикоснуться к ней губами, но это неправильно, и она лишь провела пальцами по его шее, поднимаясь к губам и касаясь их.

– Сюда может кто-нибудь прийти?

– Никто. – Он поцеловал ее пальцы, боясь разорвать зрительный контакт. Вирджиния волновалась, он это чувствовал. – Все на празднике, им не до нас.

Вирджиния расслабленно выдохнула, закрывая глаза и отдавая себя во власть неземной любви.

Мобильный телефон выпал из ее рук, но она даже не обратила на это внимания. Сложно сконцентрироваться на чем-либо, кроме запретных поцелуев, легких прикосновений, кроме самого страшного запрета в их мире.

– Я люблю тебя…

Он не дал ей договорить: поцеловав губы, плавно перешел к ушку, заставляя мысли рассеяться и забыть обо всем и всех. Здесь только он и она… Еще Бог. Саид прошептал имя Аллаха, рукой расстегивая пуговицы на абайе. Вирджиния распахнула глаза, встречаясь с ним взглядом и чувствуя, как его пальцы опускают черную ткань, оголяя ее плечи и открывая вид на его подарок. Вирджиния затаила дыхание. Стоять перед ним так, в одной тонкой шелковой сорочке, почти что голой… Она даже не поняла, в какой момент черная ткань легла к ее ногам. И как ее пальцы снова оказались на его груди, медленно расстегивая каждую пуговицу на рубашке. Медленно, наслаждаясь тем, как тяжело опускается и поднимается его грудь. Он сам помог ей скинуть рубашку, и она наконец губами коснулась его твердой груди, покрытой черными завитками волос. Вспомнился Бали, когда она, почувствовав себя лучше, вышла во двор. Раскинув руки в стороны, она наслаждалась лучами утреннего солнца, но все испортил Саид, который оказался перед ней без футболки… Еще тогда она желала смотреть на него бесконечно и коснуться губами его тела. Поэтому закричала и закрыла глаза. Сейчас она лишь застонала от наслаждения, ощущая тепло его кожи и чувствуя пальцы на своей спине. Он рисовал узоры, как умелый художник, и эти прикосновения вызывали озноб. Она взглянула в его глаза – Саид был слишком терпелив, он нежно провел по обнаженному плечу, разрывая зрительный контакт их глаз. Ласковые прикосновения, которые заставляли кожу покрываться мурашками, дышать чаще и хотеть этого мужчину сильнее.

Он подхватил ее на руки, прекращая эти мучения, уложил на кровать и прошептал по-арабски:

– Бисмилляхи Рахмани Рахим.

Когда все слова были сказаны, а напутствия даны, Мухаммед пожелал всем удачи, вознеся хвалу Аллаху.

Амира стояла рядом с матерью, но временами ловила на себе взгляд будущего мужа Салиха. Харам! Он рассматривал ее, бесстыдник! Или он в шоке от ее умело подобранного одеяния?

– Не нравится? – тут же произнесла она, сама нарушая запрет. – Мой характер подобен шипам.

– У розы тоже есть шипы, – ответил он и улыбнулся. – Их надо просто обрезать.

Она открыла рот от возмущения. Негодяй! Еще язвит!