Одно небо на двоих (СИ)

Она подошла к Кристиану, и он тут же стянул наушники, своим движением разбудив Вирджинию. Она непонимающе посмотрела в окно: все то же небо — картина не изменилась. Потом перевела взгляд на закрытую дверь в кабину пилотов — ничего не изменилось и там. Саид никогда не выходил оттуда. Папа всегда любил прогуляться по салонам, пройтись, посмотреть на пассажиров, улыбнуться им, проследить за порядком. Саид — другой, он летает не ради людей, он делает это ради собственного удовольствия.

— Чай или кофе?

— А сок есть? — поинтересовался Кристиан. Он не хотел сок, сейчас бы выпил чая, но хотелось поговорить с этой девушкой. — Виноградный?

Она немного нахмурила брови, видимо, вспоминая, есть ли на борту виноградный сок.

— К сожалению, нет. Только томатный и яблочный.

— И персикового нет? — вмешалась Оливия, и Милена пожала плечами:

— А он разве был?

Даниэль усмехнулся: дела у «Arabia Airline» совсем плохи, раз нет даже персикового сока…Бедный Мухаммед, сейчас переживает тяжелые времена.

— Когда-то был, — кивнул он. — Когда-то было все по-другому.

— Жаль, что так складывается, — тихо прошептала Оливия. — Возможно, Мухаммеду настало время покинуть свой пост и дать управление компанией сыну? Молодой ум — это новые стратегии, новые идеи. Я больше чем уверена: «Arabia Airline» ждет великое будущее.

Даниэль улыбнулся и прижал жену к себе:

— Саид не сильно-то стремится к этому. Он любит небо. Надеюсь, его молодая жена родит ему сына, тот вырастет и станет главой авиакомпании.

Вирджиния резко проснулась, услышав эти слова, они эхом звучали в ее голове. Она даже не расслышала слов Милены, которая обращалась к ней. Пришлось Крису толкнуть ее в плечо:

— Тебе чай или кофе?

Как она переживет его свадьбу? Что будет с ней, когда он станет несвободен? А сын… Слышать про сына было особенно больно. Жить станет пыткой…

— Кофе… С кардамоном.

Брови Милены выгнулись дугой:

— С кардамоном? Пассажиры такое не просят… Кажется, на кухне есть. Точно, есть, я же Саиду носила кофе с кардамоном.

Вирджиния кивнула:

— Я сама все сделаю, — она встала со своего места, проходя мимо брата. Хорошо еще кресла не поставили впритык друг к другу в целях экономии. Хотя зачем? Пассажиров же и так не хватает.

Дойдя до кухни, она зевнула. Ее никогда не тянуло в сон в небе, а сейчас просто укачивало, убаюкивало. Возможно, из-за испытанного стресса. Сначала смерть бабушки, потом решение о разрыве с Мэтом.

Надо подобрать слова для разговора с ним, чтобы не сильно ранить.

Она не знала, как Мэт вообще воспримет ее отказ.

Налив кофе в стаканчик и обдумывая фразы, она потянулась к коробке, стоящей на верхней полке, с надписью на арабском языке «кардамон», но пальцы едва ее касались. Стюардесс всегда подбирают повыше ростом, чего не сказать о пилотах. Для их профессии важна не внешность, а прежде всего ум. Черт. Не достать ей этот кардамон никогда, но тут чья-то рука с легкостью вытащила злосчастную коробку, передавая ей в руки.

Не надо было оборачиваться, чтобы посмотреть, кто это сделал: знакомые часы Breitling Caliber— мечта всех пилотов — загорелая рука могли принадлежать только одному человеку… И запах… От этого запаха ее сердце забилось сильнее…Она повернулась.

Саид вышел к Даниэлю, тот что-то хотел спросить. Нет, это ложь! Он вышел, чтобы увидеть ее — Вирджинию. Просто посмотреть на нее, не через стекло, а вживую. Взглянуть в ее голубые глаза, которые наполняли каждый его день смыслом. Видя их, он понимал, что день прошел не зря. Как же так получилось, что именно эти глаза он стал ценить больше собственной жизни?

— Кардамон?

Он не имеет права говорить с ней, сейчас в салоне сидит вся ее семья, но так хотелось слышать ее голос, и он сам запутался, чьи законы начал нарушать.

Вирджиния смотрела на него, боясь моргнуть, пытаясь до тошноты насмотреться. Запомнить каждую деталь его лица: черные брови слегка нахмурены, это свойственно ему, она привыкла видеть эту картину. Но хотелось увидеть морщинки от улыбки и хитрый, слегка прищуренный взгляд.

— Захотелось.

Он слегка улыбнулся, давая ей повод улыбнуться в ответ, продолжая смотреть в его глаза.

— Как ты? Выглядишь лучше, чем позавчера. Смирилась с потерей?

— У меня нет выбора, надо быть сильнее. Маме сейчас нужна поддержка больше.

Саид про себя выругался, совсем забыв про Даниэля. Нельзя разговаривать с его дочерью— это харам. Он уже собирался уйти, но следующие слова заставили его замереть:

— Я ухожу от Мэта.

Саид снова повернулся к ней, не веря тому, что услышал. Она ошарашила его этой новостью. Хотелось докопаться до причины: почему, почему она это сделала? Из-за него? Пара секунд молчания и взгляд глаза в глаза. Немые слова, что так и не успели сорваться с губ, — но все было разрушено появлением Даниэля.

— Саид! — Даниэль зашел на кухню, нарушив их уединение.

А хотелось оказать на маленьком острове с красными цветами…Там, где нет никого…кроме их двоих.