Одно но

Понедельник – начало новой недели – не обещает продолжения счастливой сказки. Просыпаюсь и мчусь на кухню, чтобы приготовить завтрак перед тем, как Адриан уйдет на работу. Бужу тихо, очень осторожно Кристофера, боясь разбудить Рози, но она раскрывает глазки и начинает хныкать. «Каждое утро Рози просыпается в самом плохом настроении, то ли она недовольна, что все просыпаются и начинают куда – то собираться, или таким способом хочет привязать внимание к себе», я закатываю глаза, выдыхаю, и понимаю, что Рози сейчас включит свою утреннею песню психа и плача. С нежностью протягиваю ей свои руки, желаю доброго утра. В ответ, слышу громкий вопль, и дрыганье телом, выдирание волос на своей голове со всей силы, сухой плачь и недовольство. Мысленно умоляю ее успокоится, так как каждое последующее мое слово приводит к ее не обдуманным действиям. А стоит мне выйти из комнаты, так вообще включается голосовая сирена. Мне остается смотреть и ждать, пока она успокоится. Я не могу винить сою дочь в том, что мне не удается угодить мужу и как-то склеить нашу семью. Мне нужно, как – то действовать, но она явно пытается помешать. Я опускаю руки с печалью в глазах. Кристофер кричит с кухни, в ожидании завтрака, а я не могу даже пошевелиться, наблюдаю, как Рози истерит. Все же пытаюсь ее уговорить пойти с собой, но она упирается ручками в мое тело и отталкивает. Минута счастья, вот оно, дождалась, тянется ко мне на ручки. Крепко прижимаю трясучее тело к себе и вхожу на кухню. Адриан и Кристофер сами справились и уже за мирной беседой завтракают.

– Доброе утро. – тяжело и одновременно с облегчением вздыхаю, сажу Рози за стол рядом с отцом и как только, направляюсь к шкафу за кружкой, чтобы налить воды для нее, слышу грозный голос Адриана за спиной:

– Возьми ее. – встает из-за стола и зыркает на меня, недовольным взглядом.

– А почему ты, не можешь ее взять на ручки? – умоляю, измученная с самого утра истерикой ребенка. – Поцелуй, скажи пару ласковых слов. – вижу, как Рози тянет свои ручонки к отцу, в поисках драгоценного внимания, а он отстраняется от своей дочери, как от огня.

– Я в костюме. – показывая на себя руками в области груди.

Я удивленно смотрю на мужа.

– У нее руки чистые, ты же видишь желание дочери обнять тебя.

– Я не могу. – нервно трясёт головой. – Этот костюм не хило стоит, а мало ли что?

– Но, она же дочь твоя, а не грязный пес с улицы, в чем проблема? – пытаюсь взять ребенка на руки, но она отталкивает меня и заливается в истерике.

– Зачем ты ее приволокла сюда? Все же хорошо было. – затыкает уши ладонями, обходит стол, не реагирует на плачь дочери и выходит из кухни. – Занимайся воспитанием сама, а мне пора. – бросает взгляд на Кристофера. – Пока сын.

– Хорошего дня, папа. – буркнул Кристофер, дожёвывая жаренный бекон.

– Чтобы пятерки принес сегодня. – слышится голос Адриана с коридора, сквозь истерику Рози.

Сжимаюсь, как еж. Тяжело дышу, считаю про себя и жду пока Рози соизволит успокоится. Кристофер привык к ее выходкам и не реагирует, доедает кашу, встает из – за стола, закидывает рюкзак на плечо и уже готов к выходу в школу. Пытаюсь успокоить крошку, предлагаю сладости, но без толку, все летит обратно в меня. Голова разболелась от невыносимого шума, с утра в квартире, от неразберихи, кому угодить и что сделать. Хочется просто сбежать из дома и насладиться тишиной, привести мысли в порядок, разложить все по полочкам. Очень сложно думать и что – то делать при громком крике и плаче, который остановить нереально. Утро, день и вечер испорчен и соответственно вся последующая неделя.

– Мам, пока. – кричит, Кристофер, хлопая дверью.

Я остаюсь одна. Рози, как по взмаху волшебной палочки, успокаивается, тянет мне свои ручки. Со слезами на глазах подхватываю ее своим объятием и уношу в спальню, где она засыпает. Я не в силах что – то сделать, как донести до Адриана, что Рози нуждается в нем. Он считает, что провел пару дней с нами и этого достаточно, но она ведь человек, а не игрушка, с которой поиграл и положил на полочку до следующего раза, это работа построения отношений с детьми, ежедневная кропотливая и приходится мне как – то выворачиваться и терпеть причуды дочери в одиночку.

Дни сурка поглощают с головой. Изредка выхожу в магазины за новой домашней одеждой, за классической, белой рубашкой, для воплощения своего плана, за мужскими туфлями своего размера, за черным костюмом. Да, я его нашла и даже усы прикупила – все для очумелых ручек, нашла трость, конечно, не из красного дерева и с львиной головой с глазами-алмазами, но вполне за приемлемую цену.