Одно отражение на двоих

Запястье вдруг освободили. Я смогла дотянуться до шеи Ролана и обвить ее, прижимаясь еще больше, углубляя поцелуй, от которого сносило крышу и пропала возможность трезво мыслить. Он обнял меня за талию и приподнял вверх, отрывая от земли. Казалось, сзади выросли крылья. Вторая мужская рука давила на спину, впивалась в кожу пальцами. Она медленно продвигалась к плечам, окончательно захватывая в свой плен.

Было мало, как мне, так и ему. Хотелось большего, намного большего. Я растворилась в этом поцелуе. Вокруг нас словно ничего и никого не осталось. Дождь вдруг обрушился с новой силой, собираясь остудить жар наших тел. Однако он лишь подлил масла в огонь, заставил прильнуть еще ближе, смыл какую-то невидимую преграду.

Я точно перестала дышать, однако воздух не прекращал наполнять мои легкие. Ноги согнулись в коленях, но я по-прежнему находилась в объятьях. Это сумасшествие тянулось целую вечность.

И дождь… Он усиливался с каждой секундой, становился холоднее. Капли стекали по виску, попадали на губы, добавляли солоноватый привкус. В какой-то момент мы оторвались друг от друга и просто смотрели в глаза. Из-за темноты невозможно было рассмотреть черты лица Ролана, хотя я и так отчетливо их помнила.

Маг поставил меня на землю. Вместе с этими медлительными движениями улетало и наваждение, затмившее разум. Может, всему виной дождь?

Грудь вздымалась от тяжелого дыхания. Руки тянулись прикоснуться к Ролану еще раз, чтобы продолжить, не останавливаться. Однако все изменилось, кардинально и бесповоротно. Это ощущалось в воздухе, в затянувшемся молчании, даже во мне самой. Исчезло то чарующее воздействие магий.

Ролан прикоснулся к моему подбородку, провел по нижней губе большим пальцем, наклонился и еще раз поцеловал, на этот раз легко и нежно.

– На прощание, – прошептал он.

– Что это значит? – заволновалась я, поежившись от набросившегося со всех сторон сильного ветра.

Мокрое платье прилипло к телу. А оно вмиг продрогло, околело, и лишь в груди еще осталось согревающее тепло. Одно сердце учащенно билось, и стук его гулко отдавался в голове. Я дрожала, но толком не понимала от чего: от холода или от сказанных слов.

Ролан отступил, окончательно ввергая меня в панику. Он словно на самом деле прощался, расставался со мной, подарив напоследок этот чудесный поцелуй. Но так нельзя, я не согласна. Теперь уж точно не согласна.

И пусть на нас в ту минуту действовала магия, ему неизвестно, как долго я мечтала об этом моменте. В нем было что-то сумасшедшее, незабываемое, но присутствуй хоть капля отвращения с его стороны – ничего бы не случилось. И что бы Ролан ни сказал, я не поверю, что сейчас не появилось взаимности.

Я не в его вкусе? Бред, чушь, выдумка! Определенно в его вкусе, еще как в его, точно в его, сильно…

– Ролан, объясни! – подошла я к мужчине и вскинула голову, собираясь добиться ответа.

– Смотри, люди уже почти разошлись.

Если так захотел сменить тему для разговора, то не выйдет! Я вернусь к ней, потом еще раз и еще. Если не сейчас, то позже. Жаль, что темно и нет возможности увидеть глаза и само лицо. У Ролана не все удавалось скрываться за своей маской безразличной отчужденности. И теперь явно такой случай, ведь эмоции зашкаливали, поцелуй не мог остаться в стороне, позабыться за долю секунды и превратиться в пустой звук.

– Жаль, правда? А я так хотела еще потанцевать, – сквозь зубы процедила я.

По телу разлились негодование, горечь и обида, появилось желание стукнуть мужчину, подарившего столь замечательный поцелуй. Мне неистово хотелось понять те слова, разобраться в ситуации, смыть ненужные мысли из его головы.

Мы продолжали стоять под дождем. Однако сейчас он не сближал нас, а отдалял. Накидка напомнила о себе жгучей болью, хотя последние пару часов ее воздействия вообще не ощущалось. Холодные капли били по макушке, стекали вниз по волосам. Я же пристально смотрела на темный силуэт Ролана.

– Могу найти место, где осуществишь свое желание, – слишком спокойно произнес он.

– А давай, – долго не думая, махнула я рукой и направилась к тиасу, утопая ногами в грязи.

Все делалось с каким-то остервенением. Послышался треск платья – плевать. Волосы мешали и постоянно лезли в лицо – все равно. Слишком много чувств поселилось в груди. Я вроде бы была раздражена, но понимала, что надо успокоиться, ведь Ролан изначально говорил, что не надо нам поддаваться стихиям. Однако он сам сделал последний шаг, сам поцеловал, сам…

Вскоре на полу тиаса из-за моего платья образовалась лужа. От стучавших друг о друга зубов я даже не расслышала, как забрался внутрь Ролан и сел напротив. Он молчал, долгое время просто сидел, не двигаясь. Потом же мужчина, казалось, опомнился и пустил на меня мощный поток воздуха, что вмиг высушил всю одежду. Однако тепла это не придало.

По крыше барабанил дождь, напоминая и заставляя вновь трястись, не столько от холода, как от ощущения покинутости.

– Ролан, – тихо выдохнула я и подняла голову, – можешь обнять меня?