Одно отражение на двоих

Я не понимала, к чему он клонит. А если и пришло осознание, то слишком сложно оказалось принять суть сказанных слов. Ложь сейчас стала бы лучшим выходом, ведь тогда невидимый барьер продолжил бы защищать сердце от возможных ударов. Сильные чувства к Ролану только мои, я собиралась с самого начала лишь впитывать и накапливать. Хотя обычно… надо дарить.

– Нет, – прошептала я, опустив взгляд на свою руку, до сих пор придерживаемую мужской возле груди. – Никогда ею не была. Ты запрещал, поэтому говорила неправду. Я тебя уже давно люблю. Ау, – мою ладонь что-то больно укололо.

– Смрад! – выругался Ролан, посмотрев на свою татуировку, где на кончике появившегося шипа образовалась капелька крови, которая начала быстро во что-то превращаться.

Однако я не успела заметить, что именно там появилось, так как мужчина подскочил с кровати, надел штаны и вылетел из комнаты. А мне стало даже обидно, ведь я раскрылась ему, подобно цветку под теплыми солнечными лучами, убрала давно удерживаемую защиту.

За дверью послышался шум, из-за которого пришлось подняться и вскоре выйти в гостиную. Я заметила стопку разбросанных бумаг возле винтовой лестницы на второй этаж. Ролан же с потерянным видом сидел на диване на коленях. В одной руке его был сложенный в несколько раз лист.

Он медленно повернул в мою сторону голову. По виду любимого мужчины казалось, что с его губ вот-вот слетят слова сожаления или мольба о прощении.

– Ролан?

– Мне… – коротко выдохнул он, посмотрев на лист в своей руке. – Меня зовут, – тряхнул он головой, поджал губы и вскоре скрылся за дверкой лифта.

Тревога из-за утреннего поведения Ролана не утихала до конца дня. Он ушел на разговор с семьей, однако так и не появился. Возможно, всему виной было мое признание или же непонятно откуда взявшаяся записка, а может, все дело в татуировке. Я не знала что думать, не могла ни к чему прикоснуться и нервно мерила шагами комнату. Ближе к вечеру даже Хулиганчик перестал бегать за мной по пятам и тихо поскуливал в уголке.

Со стороны лифта все же раздался долгожданный шум, и я побежала к нему, но быстро отступила. Ролан вышел оттуда и окатил меня с ног до головы холодным взглядом. И он не был зол, как обычно после встречи с родными. Мужчина в своей привычной манере, гордо и с идеальной осанкой, прошел мимо и опустился на диван, вальяжно облокотившись о спинку.

– Что-то не так? – с замиранием сердца спросила я.

– Мы прекращаем нашу сделку, – сухо бросил он и что-то прошептал на руку.

Наверное, стоило бы обрадоваться, однако его тон не давал мне покоя. Руки похолодели, в горле появился тугой ком. Даже Хулиган поднял голову, почуяв неладное.

Шаги позади оповестили, что на этаж кто-то пришел. Но оборачиваться желания не появилось. Я продолжала стоять посреди комнаты как вкопанная, ожидая чего-то, сверля взглядом мужчину, которому недавно призналась в любви, который сейчас вел себя отчужденно, словно ничего между нами не произошло.

– Забирай, в ней больше нет нужды, – спокойно проговорил он, даже не повернувшись к вошедшему.

Мне на плечо положили руку. Тельнан надавил на него и потянул на себя.

– Ролан?

– Прощай, Лия, – натянуто улыбнулся хозяин квартиры, не отрывая от меня взгляда.

В груди появилась тяжесть. Не хотелось верить, что это происходит наяву. Пусть Ролан предупреждал, что на совместное будущее рассчитывать не стоит, он сам же подарил надежду своим отношением и поступками. Именно сейчас все казалось фарсом, чем-то напускным, обычной игрой. Я сбросила руку Тельнана с плеча и собралась попросить хотя бы обсудить сложившуюся ситуацию наедине. Однако голубоглазый маг покачал головой, будто понял мои намерения.

– Даже не пытайся, нам дальше не по пути.

Я нервно хохотнула и хотела опустить взгляд, поддаться зарождавшейся в груди обиде. Но пришлось в последний момент проглотить ненужные эмоции, встретиться с Роланом взглядом и улыбнуться.

– Всего тебе хорошего.

Вот-вот должны были пролиться слезы, поэтому я резко развернулась и выжидающе посмотрела на Тельнана, который без промедления отвез меня на лифте на пару этажей вниз и пригласил в тиас. Хулиганчика я оставила на полу летающей машины. Мужчина бы явно не одобрил привычку собаки забираться на сидение. А в данное мгновение так хотелось зарыться лицом в густую шерсть и выплеснуть появившуюся горечь, разрыдаться, не сдерживаться, отдаться слабости.

Это не было предательством. Поступок Ролана даже не назовешь плохим, но он сделал все не по-человечески. Сперва хотелось обвинить во всем себя, что не стоило открываться, что лучше бы до последнего держала в тайне свои чувства и продолжала бы получать крохотные минутки наслаждения. Однако и мужчина мог хотя бы объяснить свой поступок, почему именно сейчас, именно так и при посторонних. Подарил бы прощальный поцелуй, объятия, тепло, а не выплеснул обжигающий холод. Я закусила губу и посмотрела в окно тиаса, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу слезы.