Сомнение — отчаяние мысли; отчаяние — сомнение личности.
Мы сопротивляемся нашим страстям не потому, что мы сильны, а потому, что они слабы.
Чем страсть сильнее, тем печальней бывает у нее конец.
Страсть делает наилучшие наблюдения и наихудшие выводы.
Всякий раз, когда я вижу женщин, да и мужчин, слепо кем-то увлеченных, я перестаю верить в их способность глубоко чувствовать. Это правило меня еще ни разу не обмануло.
Люди готовы, чтобы немного развлечься, послушать философов, как они слушали бы скрипача или фигляра. Но чтобы поступать так, как советует разумный человек, — никогда. Когда бы ни приходилось делать выбор между разумным и безумцем, человечество всегда без колебаний шло за безумцем. Ибо безумец обращается к самой сущности человека — к его страсти и инстинктам. Философы же обращаются к внешнему и второстепенному рассудку.
Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежат юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна из них не скачет и не пенится до самого моря.
Пусть не хватает сил, но желание похвально.
Смелость — начало дела, но случай — хозяин конца.
Вместо того чтобы разумом освещать и направлять свою жизнь, мы наваливаем на себя множество посторонних забот.
…вся вторая половина человеческой жизни составляется обыкновенно из одних только накопленных в первую половину привычек.
Привычка противоречить есть болезнь ума, которая иногда вредит сердцу.
Обычай — деспот меж людей.
Казалось бы, что в моих трех королевствах достаточно места, где летать мухе, а она все-таки норовит влететь мне прямо в глаз.
Один факт — случайность. Два — преднамеренность. Три — тенденция.
Недаром какой-то мудрец сказал, что половиной своей красоты женщины обязаны портнихам.
Неподражаемое как раз и вызывает большинство подражателей.