Одно проклятие на двоих (СИ)

Моему возмущению не было предела. Решили проблему, не спросив ничьего мнения! Отлично!

— Пойдемте, голубушка, — помог Оливии взобраться в повозку Сэв. Девушка дрожала всем телом и не сопротивлялась, а Вениамин стоял рядом, склонив голову и глядя себе под ноги. Только тогда, когда повозка отъехала на достаточное расстояние, он отмер. Уголок его губ дрогнул, на лбу разгладились морщины, а из шоколадных глаз ушли напряжение и растерянность.

— Спасибо, Гор, не знаю, как и благодарить, — произнес он хриплым голосом, словно долгое время болел.

— Не за что, — в привычной равнодушной манере растянул губы кронпринц. — Это дом моей тети, пустуют многие годы. Оливия оживит его и сделает милы и уютным гнездышком для вас обоих.

Я вытаращилась на Гора, открыв от удивления рот.

«Он же не имеет в виду то, что Вениамин ас Сольд собирается жить в одном доме с Оливией?!»

— Почему ты не признался ей в своих чувствах, Вениамин? — спросил Гораций, кладя руку на предплечье мага. — Ты не оставил ей выбора.

— А он и не нужен! — жестко ответил наставник, дергая рукава мантии так, что они жалобно треснули. — Я все давным-давно решил!

— Что ж, надеюсь ты знаешь, что делаешь, — прошептал Гор, когда Вениамин быстрым шагом удалялся от его дома.

— Только не говори мне сейчас, что это нормально, — попросила я Гора тихим голосом, но он услышал и повернул ко мне голову, ухмыляясь одним уголком губ.

— А чего ты ожидала от темного мага, душа моя? Скажи спасибо, что он не запер девушку в Трезубце и до сих пор оттягивает тягостное знакомство со своим отцом. Вот Каратель обрадуется, узнав, что Оливия неодаренная.

Я покачала головой, сильно зажмурившись.

«Боже, сделай так, чтобы я проснулась дома в своей постели. Сейчас!»

— Но я никогда не поступлю так с тобой, Корделия, — заверил меня Гор, пронзая взглядом черных глаз. — Ты для меня олицетворение самого счастья, душа моя.

Печально опущенная голова была ему ответом, потому что я не могла вынести пустого и ничего не выражающего взгляда Горация. Он говорил так одухотворенно, но при этом, казалось, ничего не чувствовал, не ощущал ни одной живой эмоции, а я не знала, как ему помочь. Несмотря на учебу в Академии, на практикумы и начавшиеся индивидуальные занятия с Шаримом Нурмолой, мой дар больше не отзывался, когда я умоляла его помочь мне с проклятием Гора.

— Пойдем в дом, Корделия! — позвал меня Гораций. — Наконец-то мы остались одни и можем насладиться обществом друг друга. До полуночи еще есть время, и я собираюсь посвятить его тебе!

— Пойдем, — безжизненно отозвалась я в ответ, следуя за Гором к крыльцу.

Глава двадцать третья

Все дело в платье

Корделия

Стоило переступить порог дома, как Гораций остановился и сжал мою руку. На его лице не читались эмоции, но на губах играла натянутая улыбка, брови хмурились, а это могло значить лишь одно: кронпринц в отличном настроении, но его что-то беспокоит.

— Резиденция не то место, где бы мы уютно провели наш день и вечер, — медленно произнес он, глядя мне за спину на просторы темного холла.

Окна первого этажа, затянутые колючими побегами ядовитого плюща, пропускали мало света, и я тоже не любила эту часть дома. В моей комнате на втором этаже свет лился сквозь балконные двери, которые я редко оставляла закрытыми, но весь первый этаж тонул в сумраке и прятал по углам черные тени.

— Как ты терпишь это? — спросил Гораций, склоняя голову и сканируя меня пристальным прищуренным взглядом темных глаз. Стоячий воротник мантии жестко впивался в бледную кожу его подбородка, и я не отводила глаз от красной полосы, натертой колючей тканью, чтобы не выдать настоящих эмоций. Так хотелось во всем ему признаться: и в нежелании жить в резиденции, и в мечтах о другом доме, где могла бы поселиться только я.

И будь, что будет! Пусть Гораций знает, как сильно меня пугают резкие смены его настроения, чернота, поселившаяся в его взгляде и душе, моя собственная опухоль в груди, что разрасталась с каждым новым днем все шире и пугала приступами удушья по ночам, когда я открывала рот и не могла втянуть спасительный глоток воздуха.

— Наверное, я привыкла, — ответила я как можно более уверенно, произнося совершенно не то, о чем думала.

Гораций облегченно опустил плечи и кивнул, нечитаемым взглядом скользнув по моей мантии. Его пальцы медленно провели вверх по предплечью, задерживаясь на впадинке, где особо остро прощупывался мой бешеный пульс.

— Ты врешь мне, — прошептал он, а воздух вокруг нас сгустился, понизился на несколько градусов и затрещал от напряжения. Я сама обратилась в статую, боясь поднять глаза и подтвердить обвинения Гора.

— Я боюсь, — на выдохе, на болезненном толчке из воспаленного горла, из глубины грудной клетки.