Одно проклятие на двоих

- Отлично – продолжил «папочка» - Через десять дней должна состояться свадьба Джулины, то есть теперь уже твоя, и герцога Клэйборна. Я скажу своей жене, теперь уже твоей матери, что после ритуала ты вернулась к жизни, но ничего не помнишь. Она расскажет тебе об основных правилах поведения для всех воспитанных женщин. О своих дикарских замашках можешь сразу забыть!

Барон в задумчивости туда и обратно по комнате походил, затем снова на Юлю глянул.

- Я так и просижу до самой свадьбы связанной? – поинтересовалась девушка как можно небрежнее, после того, как бросила попытку понять, что он имеет ввиду под «дикарскими замашками», а барон опять нахмурился.

- Да, воспитания тебе явно не хватает. Ни одна женщина не смеет говорить, пока ее не спросят! Но ничего, герцог пусть сам этим занимается – барон рукой по волосам провел и соизволил ответить на вопрос – Сейчас я прикажу тебя развязать. Но предупреждаю сразу, ты должна делать все, что говорит тебе моя жена. А если надумаешь что-нибудь учудить или сбежать, то я снова велю тебя связать и так в связанном виде и отдам герцогу. Не думаю, что он слишком удивится, учитывая всеобщий страх перед ним. И пусть он потом делает с тобой, что хочет. Тем более, что кроме ребенка, ему от тебя ничего и не нужно. Стража! – рявкнул «папочка», а когда в комнате снова появились эти «железные» велел им развязать его «дочь», да еще велел служанок крикнуть, чтобы в комнате порядок навели.

- Не подводи меня и не вздумай сбегать. Охрану возле твоей комнаты я оставлю. Твоим воспитанием и обучением начнут заниматься завтра – строго сказал барон, еще раз взглядом девушку окинул и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Юля со стула встала и потерла свои запястья, еще раз комнату оглядела, надеясь обнаружить зеркало, она же теперь совсем не так выглядит, а очень хотелось узнать, какая она сейчас. Но ничего похожего в комнате не было. Подошла к кровати, села, снова завернулась в простыню. Справа от нее было окно, только ставни на нем были плотно закрыты, а штора вместе с гардиной бесформенной кучей валялась на полу. Последствия урагана. Точнее, ритуала, так получается? Слева большой камин. Настоящий камин, кто бы мог подумать! Напротив кровати перевернутые сундуки. Кажется, это именно их содержимое по всему полу разбросано. Чуть ближе к двери перевернутый небольшой столик, а под ним… Юля присмотрелась. Поднос. Большой медный поднос. Девушка подошла, вытащила его из-под стола. Да, в этом подносе хоть и не очень четко, но можно было разглядеть свое новое отражение.

На Юлию из отражения смотрела совсем юная девушка, лет семнадцати на вид. Волосы не такие рыжие, как были у Юли раньше, но и не такие темные, как у ее подруги Кристины. Воспоминание о подругах заставило девушку поежиться. Там, в своем времени, она умерла, и ее мама и подруги уже, наверное, об этом знают. Прогнав печальные мысли и снова всмотревшись в свое отражение, Юля увидела, что глаза у нее теперь не карие, как было раньше, а какого-то серовато-голубоватого оттенка. Хотя в нечетком отражении это трудно разобрать. Юля отложила поднос, вернулась на кровать, осмотрела свои руки, ноги, живот. Что ж, ее занесло в тело совсем юной и симпатичной стройной девушки, этому следует радоваться. Понять бы теперь еще, почему девчушка так замуж выходить не хотела за этого герцога, что даже на суицид решилась? Раздался стук в дверь.

- Войдите – крикнула Юля, не сводя с двери настороженного взгляда. В комнату забежали две девушки, на вид они вряд ли были старше хозяйки этой комнаты. Одеты они были в неброские длинные серые платья, сверху повязаны черные фартуки, а на головах такие же черные чепчики. Девушки дружно присели и склонили головы.

- Госпожа, нам приказано привести в порядок вашу комнату – проговорила одна из них.

- Приводите – ответила Юля, а девушки еще раз дружно присели, на Юлю больше не смотрели. Одна из них первым делом бросилась собирать с пола и перебирать одежду, складывая ее в сундуки, вторая ловко перевернула столик, вернула на его поверхность поднос, в который раньше смотрелась Юля, и все его содержимое. Это пару железных тарелок, медных кружек, ложки. Какие-то статуэтки поставила на каминную полку. Девушки быстро и ловко вернули на место гардину и настенный ковер. Ставни открывать не стали, сказали, что уже ночь на дворе, а утром обязательно откроют. Зато разожгли камин, и в комнате стало заметно светлее и теплее. Все, что разбилось или больше не могло служить по своему прямому назначению, как, например, рассыпавшаяся по полу сваренная каша, кажется, гречневая, девушки просто вымели из комнаты большой метлой из каких-то жестких прутьев.