Одно сердце на двоих

— Бросок светошумовой гранаты, после чего вход на этаж! Мы за вами! — крикнул им Валиев.

— Сеня, гранаты! — приказал Галдин Снегиреву.

Автоматные очереди, грохнувшие на первом этаже, застали господина Сухобокова в кабинете. Он набрал номер Артура, но тот почему-то молчал. Причина этого немедленно стало ясна.

Лазунин, находившийся рядом с боссом, растерянно воскликнул:

— Что это, Леонид Борисович?

— Ты идиот? Это штурм.

— Но как, почему? Звоните в РОВД, в Москву.

— Заткнись, придурок. Сом! — заорал Сухобоков.

Водитель-телохранитель, находившийся в приемной, немедленно вырос в дверном проеме.

— Закрой этаж вместе с Лазуниным! Держитесь, пока я не выставлю заложницу. Тогда все по-другому пойдет.

— Почему нас штурмуют? — спросил Соменко.

— Еще один идиот. Да потому, что спалились мы. Когда и где, уже не важно. Сейчас надо уйти отсюда. Закрывайте этаж, не экономьте боеприпасы.

— Стрелять в спецназ? — Лазунин побледнел.

— Можешь не стрелять. Тогда они из тебя кишки выпустят.

— За мной! — крикнул Сомов помощнику бизнесмена.

Они выбежали в холл в тот момент, когда в него залетела светошумовая граната. Соменко понял, что это за штука, рухнул на пол, зажмурился, закрыл ладонями уши. Лазунин растерялся, остался стоять. Он тут же ослеп, оглох, выронил автомат и упал. Соменко вскочил, но опоздал.

В холле уже был Снегирев. Он видел перед собой бандита, готового к бою, и, не раздумывая, ударил из «винтореза». Пуля попала Соменко в лоб. Так уж получилось. У Снегирева тоже не было времени прицеливаться и бить в плечо, руку или ногу. Соменко замертво рухнул на паркет.

В холл вбежали Галдин и Борисов. Поднялся с пола оглушенный Лазунин. Офицеры бросились к нему, и в это время из кабинета выкатился овальный предмет.

— Граната! — крикнул участковый.

Все бросились в укрытия. Прогремел взрыв, взвизгнули осколки.

Сразу после взрыва Галдин успел увидеть, как к лестнице, ведущей на третий этаж, метнулась тень. Это мог быть только Сухобоков. Он рванулся за ним, следом Снегирев.

Наркоторговец вдруг повернулся и выстрелил из пистолета. Пуля пробила правое плечо Снегирева. Тот упал. Галдин бросился к нему, а Борисов — на лестницу. Но там участковый вынужден был остановиться. Сухобоков стрелял уже с третьего этажа.

— Сеня, ты живой? — Галдин поднял голову друга.

— Живой, — проворил Снегирев. — Похоже, что этот козел прострелил меня навылет.

— Миша, займись Семеном, — крикнул Вадим участковому.

— А Сухобоков?

— Он мой!

Галдин озадачил Борисова и, прижимаясь к перилам, начал подъем на третий этаж. Но он катастрофически не успевал. Бойцы Валиева, появившиеся сзади, ничем не могли ему помочь. Проклятая граната, непонятно каким образом оказавшаяся у Сухобокова, спутала весь план. К тому же двери в комнаты Елены были открыты. Сухобоков теперь имел заложницу.

Галдин ударил кулаком в мраморный столб.

— Черт, черт, черт! Это была ошибка. Не стоило открывать двери.

— Долго ли их выбить? Нет, мы лоханулись в расчете. Надо было моим парням идти на второй этаж. Кстати, а где секретарша?

— Да что эта секретарша? Сидит, наверное, под столом и молится.

Валиев крикнул Стурову:

— Андрей, проверь!

— Поверяю.

— И аккуратней. Как бы не заполучить пулю от этой шалавы.

— Ну, от баб я еще пули не ловил.

— Работай.

Галдин отстранил «винторез», достал наградной «ПМ».

— И что мы решили? — спросил Валиев.

— Решение может быть одно. Я иду к Сухобокову и Елене.

— Чтобы эта сволочь подстрелила тебя, да не так, как Снегирева, а наповал?

— Но мы не можем бездействовать.

— Сухобокову деваться некуда. Он же закрыт в особняке. У Старкова есть снайперы. Выйдет мерзавец с Еленой во двор, к машине, и заполучит пулю в череп.

— Да? А если он поймет, что его не выпустят, и застрелит Лену?

— Это вряд ли.

— Но возможно.

Валиев вздохнул и сказал:

— В принципе, возможно.

— Тогда какой базар? Прикрывай!

— Ладно, прикрою.

— За мной!

Галдин рванулся в комнаты, ожидая выстрела. Но его не последовало. Вадим услышал рык Султана и какие-то крики. Женский вперемежку с мужским.

Сухобоков ворвался к пленнице и крикнул:

— Елена!

В ответ тишина.

— Ленка, сволочь, где ты?

Опять тишина.

Сухобоков рванулся в левую комнату, потом, в центральную, в правую. Там он и увидел Елену, стоявшую у окна.

— Ты почему не ответила?

— Что тебе надо, урод?

— Вот мы как заговорили? Осмелели? Ну да ничего, это я быстро исправлю. В общем, так, дорогая. Мы с тобой сейчас выйдем в коридор. Ты впереди меня. Дальше я буду говорить. Твоя задача — стоять и не дергаться.

— А если я откажусь?

Сухобоков рассмеялся и заявил:

— Нет, это вряд ли. Я уже убил одного спецназовца, мне терять нечего. Откажешься или дернешься — пристрелю и тебя.

— Но тогда и в тебя выстрелят.

— Нет, не выстрелят. Я нужен им живой. От меня много ниточек на самый верх тянется. Я сумею выторговать себе жизнь. А вот ты сдохнешь. Понятно тебе, стерва?

— Я никуда не пойду.

Сухобоков с изумлением посмотрел на заложницу.

— Что ты сказала?

— Я никуда с тобой не пойду и прикрывать тебя, мразь, не буду.

— Тогда я для начала прострелю тебе одну руку, потом вторую. Буду убивать тебя так, что ты проклянешь жизнь.