Одно слово – Надежда

– Мне не нравятся девушки. Люблю смотреть на накаченных парней и наблюдать за ними во время их совокупления с манекенами. Вчера видел кучерявого веселого юношу, правда вторая половина головы выбрита, что делает его более резким, а так он очень милый. – Его слова были пропитаны искренностью, а я… ловила челюсть и собирала осколки разбитого сердца.

– Ты это специально, чтобы я отстала? – Неуверенно улыбнулась моя персона.

– И поэтому тоже, – усмехнулся этот тип и посмотрел на меня сверху вниз, – жалко мне тебя, девочка. Одна на корабле с оголодавшими по живой плоти мужиками. – Его огромная рука опустилась на мою макушку и как-то по-отечески погладила волосы. Но было в его словах что-то фальшивое.

– Врешь! – Зашипела я, скидывая тяжесть с головы. – И про Сафара врешь и про жалость. – Успокаиваясь, говорила моя личность. Не знаю – откуда, но я чувствовала его ложь.

Мои руки пригладили волосы и завернули рукава на халате. А мы все еще стояли в проеме двери, и никто из нас не хотел уходить. Наши взгляды пересеклись, словно сталь и было ощущение борьбы. Будто я могла спорить с этим айраном или узнать нечто сверх секретное, поэтому он не хотел видеть меня и желал отгородиться. Его глаза закрылись и мужчина, как-то вяло махнув на меня рукой, заговорил:

– И, правда, человеческая сила заключена в их душе, – он говорил это, а сам смотрел куда-то мне за спину. – И кто приобретет власть над их сердцем, тот откроет истину вещей и выйдет из оков ген. – Из-за его слов стало даже как-то не по себе. Казалось что сейчас айран и вовсе не в этой реальности, только тело находится на корабле.

Смотреть на такого мужчину было страшно и непривычно. В моей голове звучал колокольчик, который будто предупреждал о чем-то. Дрогнувшей рукой я прикоснулась к бледной щеке парня, и стараясь не спугнуть этот застывший взгляд, заговорила:

– А зовут то тебя как?

13

Ов оказался веселым парнем. После его внезапного приступа мне разрешили даже крылья потрогать. Правда, в итоге оказалось, что айран хотел массажик. Ов пригласил меня в грузовой отсек, где у него был оборудован угол для кровати и стола со стулом все остальное пространство занимали бочки и ящики. Оказалось, что груз это олы, я же их назвала синими помидорами и тогда меня угостили. После ощущения сладкого сока на подбородке и мягкой мякоти во рту я отдала свое сердце смеющемуся айрану. Олы были настолько сладкими, что мне вскружило голову. Казалось, что этот айран такой знакомый и родной, что уже не грызло любопытство и подозрение. Он сама привлекательность, сексуальность в купе с дружелюбием и вот он мой идеал друга. Его крылья постоянно тряслись во время смеха, а я теперь свободно позволяла себе расслабиться. Этот Ов не причинит вреда, не заставит плакать и вообще… околдовала меня эта мышь летучая.

А потом мы спорили по поводу фильмов, затем сопя и «обожая» друг друга смотрели мультики. Я настолько расслабилась, что улеглась на мужскую грудь и спокойно сносила огромную руку в своих волосах. Околдовал… своей привлекательностью и открытостью, а я плавилась в нежности, что мне дарили, не беря ничего взамен.

Именно за теплом я пришла в грузовой отсек и получила заботу от совершенно незнакомого айрана. Не зря про них пишут, что эти существа чувствуют человеческие потребности. Я старалась сдержать слезы мимолетного счастья понимая, что завтра встречусь с командой и разозленными генными. Смеялась сквозь слезы, когда в мультике прекрасная принцесса вдруг влюбилась в каменную статую мальчика. Вот и себя я ощущала такой же дурой, что бьется о кремень и в итоге разбивает не только руки, но и душу.

– А давай потанцуем? – Спокойный чуть хриплый голос айрана был для меня сейчас самым желанным звуком.

– Ов, почему генные не понимают, что такое душевное тепло? – Зачем я это спрашиваю? Мне это интересно или нет?

– А оружию это надо?

Только почему-то мне ужасно грустно. Меня здесь используют и стараются подавить волю, даже контролируют, а я вдруг так сильно захотела прижаться к чему-то теплому и сильному. Такое желание, вот такой порыв чувств. Неизвестная музыка зажгла огонь в душе, и мне стало больно стоять. Оружие – они всего лишь оружие, что должно защищать людей… ха! А человека разводят как скотину для жизни детей генных! Я запуталась. Тело стало двигаться, а душа нырнула в прошлое…

Там среди тощих человеческих детей жила и я. Чаще всего нас кормили растворами, что капали в вены, но иногда, чаще всего на праздники, нам приносили фрукты или картошку, еще реже мясо. Нам ни разу не давали ощутить тепло и заботу. Ежедневно приходили люди в белых халатах и тогда мы прятались по углам.