Одно слово – Надежда

И хоть бы один из присутствующих прикрыл глаза, так они будто специально ждали представления. Только Кел оттеснив остальных, закрыл меня своим телом, но… сам отворачиваться не желал! Мало того, что он без одежды, стоит почти вплотную ко мне, так еще и его серые глазюки сжигают в неизвестных чувствах. Напрягали его огромные руки, что отгородили пути побега, и холодная стеклянная поверхность анализатора за спиной. Даже в этот момент я чувствовала, как он вдыхает мой запах. Я что, настолько воняю? Спасение пришло от Шона.

– Братишка. – Благодарно простонала моя личность, когда простынь с кушетки стала для меня ширмой.

Это слово что-то изменило в отношении врачей к моей персоне.

– Не пугай ребенка. – Поддел пилот Кела, а я вся красная не могла понять, почему капитан вдруг начал творить такое бесстыдство. Я ведь не давала повода и даже наоборот.

А дальше были десять врачей и стандартные вопросы. Они что думают мою психику с помощью легких проверить? Так зачем им проводить аускультацию, раз все данные есть в анализаторе! Но моя тушка спокойно терпит руки генных на своем теле, не потому что не противно, а потому что за всю жизнь уже привыкла.

Для психолога отвели одну из кают, и я осталась самой последней из команды, кто не посещал Эллу. Дверь открылась, и вышел Келлер Брон. Его глаза скрывали волосы, и сам он выглядел несколько иначе. Может мне показалось, ведь я с нетерпением вошла сразу внутрь?

Красивая, стройная и фигурой блещет, у нее карие глаза и ярко рыжие волосы. Элла была, как крестная из сказки – такая же волшебная и строгая дамочка. Сейчас она сидела на стуле и предлагала мне уместиться на кровати для разговора. Боже, как мне хотелось кинуться ей на шею и обнять. Я уже сто лет не видела ее огненной шевелюры. По крайней мере с тех пор, как в спец-город переехала.

– Какой сегодня день недели и число, госпожа Фат? – Она как психолог хочет проверить мою адекватность и осмысленность действий.

– Понятия не имею. – Честно изрекла моя тушка. На сосредоточенный взгляд генной я только шире губы растянула. – На этой планете не было календаря и часов.

– А ты изменилась… – тихо протянула Элла и дотронулась до моего лба, – …сразу видно, что малышка выросла и перестала быть запуганным зверьком. – Она говорила это тихо с нежностью в глазах и гладила мои растрепанные волосы.

Нечто давно забытое вырвалось из моей души, распространив по телу и сердцу водопад тепла и счастья. Я больше не сдерживала своих порывов и чувств, это сами эмоции управляли мной. Я прижалась щекой к теплой руке той, что была для меня матерью. Я впитывала добрую улыбку этой женщины и ощущала щекотные мурашки от прикосновений ее рук. Мне было хорошо и спокойно, даже зная, что лечу на корабле Рона Райва, потому что именно сейчас моя душа была в другом измерении. Здесь светит солнце, и приятная прохлада окутывает тело, здесь была Она.

Соскочив с кровати, я порывисто обняла генную, которая помогала оставаться самой собой, а не бешеным сгустком злобы. Я помню ее мягкий и тихий голос, что преследовал в интернате. Я буду помнить ее спокойствие, когда все генные бесились от известия, что номер двести тринадцать убийца. В тот момент она не шипела на меня, как другие, а просто выполняла свою работу. Именно ее безразличие в кипящем потоке всеобщей ненависти, сподвигло меня на робкую улыбку. В тот момент ее глаза тоже улыбнулись. Так продолжалось долгое время – маленькая девочка все ярче и открыто начала показывать радость психологу, а женщина училась у ребенка счастью.

Сейчас же я вижу в ней больше, чем другие, и ощущаю ее объятья. Элла прижимала меня так, как может только мать. Ведь только мама обнимет так, что становится спокойно, тепло, светло, радостно и грустно. Только материнские руки способны любить даже повзрослевшую дочь и защищать взрослого сына. Я хотела столько сказать, но слов не было, были лишь слезы и ощущение, что сейчас Эллу вновь заберут. Поэтому я хочу провести это время только в ее надежных руках, и как можно дольше.

Она не требовала от меня слов, а просто обнимала и гладила по голове. Как когда-то в далеком детстве, где маленькая девочка, очнувшись, поняла, что находится в операционной. На ее груди был маленький разрез и струйка красной жидкости стекала к боку. А вокруг… белые стены и свет с потолка, людей нет. Тело ребенка еще не отошло от наркоза, да и сознание было замутнено, только где-то под кожей горело нечто всепоглощающее. Тогда номер двести тринадцать попыталась сползти на пол, но… весь белый кафель был залит кровью, а под ногами валялось шесть генно-измененных. Лица трупов были полны ужаса и боли, а кровь застилала буквально всю кожу. Пациентка испугалась и постаралась сбежать туда, где есть надежда. Тело плохо слушало, и ребенок падал, пачкаясь в крови врачей, скользил на порожках и хватался за стены лишь бы вновь прижаться к тетеньке с рыжими волосами. Тогда Элла точно также обнимала напуганное и дрожащее существо, измазанное чужой кровью…

– Я соскучилась. – Бормочу ей в шею и стараюсь унять непонятную дрожь.