Одно только слово

– Да, это здорово, что мы с тобой друг друга нашли. Что мы, как те библейские «половинки», на сто процентов совпали. С первого взгляда, с первого прикосновения мне было так хорошо и спокойно с тобой, так легко и комфортно, как бывает только с самым-самым родным человеком. Ты окружил меня таким коконом из теплоты и заботы, что мои подруги сразу же удавились от зависти!..Вот только знаешь, со временем мне захотелось удавиться самой, – грустно вздохнула она. – Потому что сквозь этот кокон я перестала чувствовать окружающий мир. Для меня перестали существовать его краски. Я перестала видеть мужчин, перестала чувствовать их знаки внимания, перестала получать адреналин от пусть невинного флирта…Наша жизнь стала похожа на теплое, уютное и спокойное, но – Болото! Мне стало невыносимо скучно с тобой! Я даже забыла – каково это, когда тебя так страстно желают, что при соприкосновении рук тебя будто бьет током, когда ноги становятся ватными от одного только взгляда, от голоса, проникающего внутрь тебя, глубоко-глубоко! Ты удивлен?! Да-да, представь, – рядом с тобой мне не хватало эмоций! – вновь распалялась она, не обращая внимания на давно выпавший из пальцев и теперь тлеющий на ее любимом коврике перед дверью окурок. – Я и сама не подозревала об этом, пока он, ну, ты знаешь, о ком я, не заговорил со мной неделю назад, пока не сказал мне о том, что он чувствует, не взял меня за руку. Ты знаешь, в тот самый миг я как будто проснулась! Я поняла, что та-а-ак долго спала! Из моих ушей будто вынули вату, а из глаз убрали толстенные линзы. Меня будто распеленали и отпустили летать! Понимаешь?! Это были такие волнующие и восхитительные ощущения!..Да, они походили на те, что я чувствовала рядом с тобой, но в то же время – были другими. Я попыталась понять, что со мной происходит, попыталась разобраться в себе, услышать свой внутренний голос…, но, видишь ли, для этого мне нужно было хотя бы на время остаться одной. Наедине с собой. Без тебя. Без него. Без подруг, которые все равно ничего не поймут.

Вероника остановилась и на минуту задумалась, как бы припоминая, как все это было тогда.

Внезапно ее лоб прорезала гневная складка:

– Ну, разумеется, от тебя ничего не укрылось! Ни одна моя мысль не прошла незамеченной! Еще бы – ведь ты даже умудрился «увидеть» мой сон, где я была с ним! Отрицать очевидное было бессмысленно, поэтому я и задала тебе тот самый вопрос, ну ты помнишь: «Может ли быть, чтобы у человека была не одна, а две „половинки“?» Эта проблема мучила меня теперь постоянно. Ведь если мы с тобой – половинки единого целого, то как быть тогда с Альбертом, который оказал столь сильный эффект на меня? Может он тоже моя «половинка»? Но разве у целого может быть три половинки?!..Помнишь, что ты мне ответил? Сказал: «Значит, какая-то – лишняя». А какая из них? Как сделать выбор? Не знаешь?! Однако заставил меня его сделать! Заставил меня выбирать! Выбирать здесь и сейчас! В тот момент, когда я сама еще мало что понимала. Ты знаешь, что это – по меньшей мере жестоко?! – сорвалась на крик Вероника.

Она замолчала, раскуривая очередную спасительную сигарету. Они всегда помогали ей снять напряжение и успокоиться.

– А помнишь, как нам хорошо было вместе? – мечтательно протянула она через пару минут. – Мы чувствовали друг друга на любом расстоянии, ты даже лечил меня, забирая всю боль. Я ощущала себя просто счастливчиком Ричи!..Какая насмешка судьбы: именно эта нереальная близость нас и сгубила! – горько усмехнулась она. – Ведь если бы ты не мог читать мои мысли, если б не чувствовал то же, что чувствую я, то и не почувствовал бы моих метаний из-за него. И не стал бы задавать мне все эти вопросы. Не посмотрел бы на меня так…А со временем я бы сама нашла все ответы и успокоилась. И все бы осталось как прежде…

Из-за двери все так же не раздавалось ни слова. Лишь неясные шорохи и как будто шаги.

– …Эй, а почему ты не ругаешь меня за сигареты?! – спохватилась вдруг Вероника, закуривая шестую или даже седьмую за это утро. – Или тебе уже наплевать на меня?! Быстро ж ты вычеркнул меня из собственной жизни! А я, между прочим, уже второй день как снова курю. Вот! Так и знай! – все больше и больше распалялась она, забыв о так и не раскуренной сигарете, валяющейся теперь на полу, рядом с кучей окурков. – Они мне помогают бороться со стрессом, в котором я, между прочим, нахожусь тоже из-за тебя! Так что и рак легких, со временем, у меня тоже будет из-за тебя! Так и знай! Все гадости в моей жизни из-за тебя!

Наконец, она устала от обвинений и замолчала.

Ее лицо постепенно теряло решительность и агрессивность, а в уголках губ поселилась печаль.

Она прислонилась лбом к деревянной поверхности двери: