Одно желанье на двоих

Магия отказывалась слушаться и помогать нам. Ветер сбивал с ног и прижимал к земле, а дождь заливал глаза. Но с отчаянным упорством, невзирая на дождь, ветер и ветки деревьев, хлеставшие нас по всему телу, мы продвигались вперед. Вампир уверял, что здесь недалеко должна быть хижина лесничего. И мы скоро до неё доберемся, если нам опять кто — нибудь не помешает.

Когда показался ветхий домик, уже была ночь, а ветер и дождь даже и не думали прекращаться, такую погоду в этом мире я наблюдала впервые, последние несколько метров мы преодолели практически ползком. Ветхая на вид избушка оказалась очень уютной и крепкой внутри, в ней имелся даже камин, который мы разожгли. В доме сразу стало тепло и уютно, ополоснувшись водой из большой бочки, мы буквально упали на большую кровать. Шкуры животных служили нам теплым одеялом, спать хотелось нам, даже больше чем есть. Свою мокрую и грязную одежду мы скинули у входа, но обнаженность тел мы даже не заметили. Наша усталость, была так сильна, что сил на смущение или, что-то интимное просто не осталось.

Чистое небо, ласковое солнышко, мы с Леграном сидим на прекрасной поляне окруженной тысячами различных цветов. Нам так хорошо здесь вдвоем, легкий ветер треплет мои распущенные волосы, которые мой любимый вампир пропускает сквозь пальцы. Поднимаю голову, чтобы заглянуть в глаза цвета неба, они смотрят на меня с нежностью и любовью.

— Я буду любить тебя вечно! — произносят его губы и мужчина склоняется к моим губам для поцелуя.

Внезапно небо затягивают черные тучи, поднимается сильный ветер, которые сбивает с ног заставляя прижиматься к земле. Огромная белая птица с зелено-красным оперением и с золотой короной на голове издает пронзительный крик и устремляется к нам. Её стальные когти царапают наш щит, издавая неприятный звук напоминающий скрежет по стеклу. Она взлетает в потемневшее небо, делает круг и вновь возвращается к нам. Атакует нас вновь и вновь, удар еще удар и щит не выдерживает и осыпается черными осколками. Легран пытается защитить меня, выставляет новый щит, один за другим, но стальные когти рвут его как бумагу. Новый заход, сил у вампира почти не осталось…

Стальные когти впиваются в тело моего любимого, отбрасывая его от меня, птица, только мельком взглянув в мою сторону, вновь принимается за Леграна. Ужас, слезы и боль застилают мой разум, я кричу в безмолвном крике. Птица последний раз проводит лапой по телу любимого и, издав победный крик, взмывает в небо! Ветер резко затихает, выглядывает солнце, я очень медленно ползу на коленях к истерзанному телу любимого. Встать на ноги не могу, сил просто нет. Мой разум отказывается верить, что моего любимого больше нет, подползаю к окровавленному вампиру, он еще жив. Окровавленная одежда свисает с него кровавыми лоскутами вместе с кожей. Он берет меня за руку, она скользкая и холодная.

— Я буду любить тебя вечно! — произносит он, и его глаза цвета чистого неба застывают на веки, глядя в вечность.

— Нет! — кричу я, отказываясь верить в произошедшее, начинаю его трясти за плечи. Уронив голову на тело любимого зарыдала. На этой прекрасной поляне залитой солнечным светом я остаюсь совершенно одна.

Тело вампира исчезает, превращаясь, черный пепел, который подхватывает и уносит ветер. Я осталась совсем одна в этом чужом для меня мире, где правит только боль и смерть…

— Аля, Аля проснись! — это всего лишь сон, доходит до моего затуманенного сознания и, вздохнув с облегчением, крепко прижимаюсь к горячему мужскому телу. Крепкие руки вампира дарят мне чувство защищенности и покоя. Я засыпаю вновь, объятья Леграна отгоняют дурные сны.

Проснувшись не сразу поняла, где нахожусь, в комнате полумрак, за окном продолжает лить дождь, и я вспоминаю он нашей поездке. Камин почти прогорел, и в комнате стало прохладней, на улице лето, а в доме прохладно. Как объяснил вчера Легран это из-за заклинаний сохранности и заклинаний расширения пространства, делая температуру в помещении всегда ниже, чем на улице. Выскользнув, из-под теплой шкуры, и ступая босыми ногами по холодному полу подбежала к камину и, подув, чтобы разгорелись угли, подкинула несколько чудо-поленьев. Три относительно небольших полена хватит почти на двенадцать часов горения и поддержания тепла.

Нырнув под теплую шкуру, прижалась озябшим и обнаженным телом к горячему мужскому. Он глубоко вздохнул и прижал меня к себе, его горячий орган, упирающийся мне в бедро, говорил сам за себя. Для себя я уже все решила, поэтому теснее прижалась к мужчине и, проведя кончиком пальца по его скуле, наклонилась и поцеловала его в губы. Он, прижав меня к себе еще крепче, нежно поцеловал в ответ.

— Доброе утро любовь моя! — произнес он, с улыбкой открывая глаза.

— Ты можешь сделать это утро еще прекраснее, — провела рукой по горячей плоти и чуть сжала рукой.