Одноэтажная Америка

Дело в том, что в Дирборне проживает самое большое в Америке сообщество выходцев с Ближнего Востока, арабов. Трудно объяснить, как это получилось, хотя некоторые считают, что и в этом сыграл решающую роль Форд: когда он начал строить свои заводы, потребовалось огромное количество рабочих рук, и тогда первыми откликнулись ливанцы. По-видимому, в Дирборне жила небольшая группа выходцев из этой страны, они написали своим родственникам, ну и пошло-поехало.

В Дирборне находится одна из самых больших мечетей в США, куда мы и направились, чтобы выяснить главный вопрос: «плавильный котел» или «салат». Ответа мы не получили.

Нас принял имам в окружении свиты духовных лиц. После взаимных приветствий нам было предложено «небольшое угощение» — стол был уставлен множеством восточных яств. Все шло «на высшем уровне», но ни на один вопрос мы не получили откровенного ответа. Отвечал в основном имам, который говорил на довольно плохом английском языке, да еще с сильным акцентом. Рядом с ним сидел некий человек в тюрбане, который следил за каждым словом имама и время от времени «разъяснял» его слова. Если выпарить из потока слов всю воду, то оставалось вот что: арабы-иммигранты являются полноценными американцами, все у них в порядке, никакой дискриминации они не ощущают. В течение всей трапезы, да и потом, когда имам увел нас в свой кабинет для разговора с глазу на глаз, никакого разговора, по существу, не было, складывалось впечатление, что у высокого духовного сана не было иной задачи, как убедить нас в том, что у мусульман в Америке, как у маркизы из знаменитой песни, все хорошо, все хорошо.

Вечером того же дня мы посетили молебное собрание выходцев из Ирака: в зале, украшенном портретами различных героев этой страны и баннерами, расписанными арабской вязью, собралась толпа, состоявшая в основном из мужчин, меж которых шныряли дети. Поскольку у входа все должны были снять обувь, то торжественную атмосферу несколько портил запах, шедший от множества за день не мытых ног. Разговоры шли только на арабском, более того, попытки поговорить с пришедшими не удались: те, к кому мы обращались, отвечали, что не говорят по-английски. Не говорят, или не хотят говорить — кто его знает, но результат один и тот же.

Правда, сразу после посещения мечети мы с Брайаном побывали в двух местных магазинах, в которых увидели и узнали много любопытного. В первом — своего рода гастрономе — мы обошли все полки и убедились в том, что почти все продукты импортированы из арабских стран и все без исключения их названия написаны на арабском. Что до всяких салатов и прочих готовых блюд, то все они были исключительно арабской кухни. Настырному Брайану удалось обнаружить в продаже хот-доги, но не из свинины, понятно, а из говядины…

Второй магазин был много больше первого, перед ним была просторная парковка, из подъезжающих машин выходили в основном женщины, почти все в хиджабах и длинных арабских одеяниях, скрывавших, как положено, и фигуры, и ноги. В самом магазине шла бойкая торговля, и покупатели и хозяин были много откровеннее имама и его окружения. Покупатель из Ирака, бежавший от войны, черноволосый красавец с острой черной бородкой и орлиным носом, сказал нам, что в Америке он чувствует себя в безопасности, что здесь есть демократия, хотя и не полная, а так, процентов на пятьдесят, и что он, в общем, чувствует себя американцем. Хозяин магазина — изящный, я бы даже сказал, интеллигентный молодой человек, признался в том, что после 11 сентября ему и его семье стало страшновато:

— Раньше мы часто выезжали на пикники в лес, но теперь боимся. Наши женщины носят хиджаб, в нас легко распознать арабов, вот мы и опасаемся, как бы чего не вышло.

На стоянке мы подошли к джипу, за рулем которого сидела молодая женщина в хиджабе, и стали расспрашивать ее все о том же: чувствует ли она себя американкой? Вот ее ответ:

— Я родилась здесь. Когда я училась в школе, мне не давали чувствовать себя американкой из-за моей одежды. Нас все время выталкивают из общества. А после 11 сентября стало еще хуже. Что до меня, то я вообще не знаю, кто я: для арабов я не своя, и для американцев я чужая. Вот, видите человека, который сидит рядом со мной (это была весьма пожилая дама несколько экстравагантного вида с бейсболкой команды «Нью-Йорк Янкиз» на голове)? Она — полька, вот с ней я дружу без проблем.

После посещения магазинов мы поехали навестить арабскую семью, с которой заранее договорилась Хелена Сопина. Она живет в типично американском райончике: небольшие, большей частью одноэтажные домики, абсолютно похожие друг на друга, с похожими же газончиками перед ними и двориками позади. То и дело перед ними на флагштоках развевались американские флаги — словом, срединная Америка… да не совсем. На верандах, вокруг столов, сидели солидные мужчины в арабских одеяниях, они покуривали кальяны и играли в нарды.