Однофамилец

Никогда ещё ему не приходилось видеть сразу столько математиков. Невозможно было даже представить себе такое их количество, собранное вместе, а уж тем более понять, зачем их столько и что они делают. Это было то же самое, как если бы он попал, например, на конгресс дирижёров или укротителей. Тысяча дирижёров... В глубине души его сохранилось детски почтительное отношение к специальности математика как к необыкновенной и редкой, потому что люди, способные всю жизнь вычислять, возиться с понятиями невещественными, неощутимыми, со знаками и линиями, должны иметь головы, устроенные иначе, чем у обыкновенных людей.

- О, кого я вижу! - обрадованно пропел кто-то над Кузьминым. Это был молодой, гибко-тонкий, пружинистый, смутно знакомый Кузьмину инженер-расчётчик из Управления, с фамилией на "бу" или "бы" - никак не вспомнить. - Какими судьбами вы здесь, вот не ожидал... - Фраза повисла неоконченная, стало ясно, что он забыл имя-отчество Кузьмина, а по фамилии назвать не решился. Потому что если по фамилии, то надо было приставить "товарищ" - "товарищ Кузьмин", что уж звучало неприлично, поскольку Кузьмин был не просто старше его, но принадлежал к начальству.

- Случайно я тут, случайно, - успокоил его Кузьмин. - А вы?

Я-то не случайно, я делегат, - и на песочном в крупную клетку пиджаке его блеснул эмалированный значок. - Я ведь соискатель. А вы как думали.

- Никак не думал, - сказал Кузьмин. - Не успел.

Инженер рассмеялся, соглашаясь на подобную шутку. Значок его казался больше и ярче других значков.

- Разрешите к вам? - И, не дожидаясь ответа, позвал: - Витя! Давай сюда. Виктор Анчибадзе, - пояснил он. - Звезда первой величины, слава грузинской школы.

Округлый, мохнато-чёрный, похожий на шмеля Витя, нагруженный тарелками, поздоровался с Кузьминым без особого интереса и увлечённо продолжал про чей-то доклад, называя инженера Сандриком.

Говорили они непонятно, было заметно, что Сандрик красуется перед Кузьминым этим особым языком посвящённых.

- Проблема разрешения разрешима с одним аргументным местом, - звучно произнёс он, и крепкие зубы его впивались в бело-розовую ветчину.

-Вы уж нас простите, - перекинулся он к Кузьмину с улыбкой, - у нас, математиков, всё не как у людей. Для постороннего это, наверное, дико. Меня вот сегодня венгры атаковали. Они по-нашему ни бум-бум, я по-ихнему с той же силой. И что вы думаете? Потолковали за милую душу... - А зубы его работали, и руки, и глаза, и то и дело он вскакивал, кому-то приветственно махал, здоровался, не прерывая разговора ни с Анчибадзе, ни с Кузьминым. ...Наша наука - единственная научная наука. Госпожа всех наук! У нас что сумел, то и сделал, ни от чего не зависишь. Только от этого! - и он энергично постучал себя по лбу.

Бахвальство его начинало раздражать Кузьмина.

-Значит, госпожа, а я-то думал, что вы помощники, - сказал он.

Пусть не госпожа, пусть служанка, пожалуйста, - нетерпеливо и обрадованно подхватил Сандрик. - Только служанки бывают разные. Есть такие, что несут сзади шлейф, а есть и другие, что несут впереди факел. Понятно? И он от удовольствия даже прижмурился.

Особенно нахально прозвучало у него вот это "понятно?". Никогда в Управлении он не посмел бы в таком тоне разговаривать с Кузьминым.

- Служанка с факелом - это нужнее госпожи. А? - поддразнивая, сказал Анчибадзе. - А если без факела? Ещё лучше. В темноте вообще не разобрать, who is who. А? - И он рассмеялся озорно, с подмигом.

Кузьмин почувствовал себя старым, вернее устаревшим, для таких игр. Да и слишком неравны были силы.

- Хорошо бы к такой закуси стопаря опрокинуть, - вдруг сказал он.

Анчибадзе выкатил на него пылко-чёрные глаза, усваивая этот поворот, и одобрил:

- Годится. Сандрик!

Не успел Кузьмин проследить, что откуда, как перед каждым стоял бумажный стаканчик с коньяком.

- Поехали, - сказал Кузьмин и выпил без особой охоты.

- Вы на какую секцию идёте? - спросил Анчибадзе.

Кузьмин сделал загадочное лицо:

- У меня здесь совсем иная миссия.

На мгновение ему удалось вызвать их интерес. Но тут же Сандрик зашептал с восторгом:

- Перитти! Гениальный мужик! Глава миланской школы.

Кузьмин и не повернулся. Плевал он на этого Перитти. Маленькие голубоватые его глазки, устремлённые на Сандрика, медленно темнели.

- Между прочим, как у вас с пересчётом пускателей? - спросил он.

Сандрик дёрнул плечом.

- Нашли, что называется, время и место.

- А всё же? - чуть поднажал Кузьмин.

- Вы, значит, сюда приехали выяснять насчёт пускателей? - Сандрик обиженно хохотнул и сказал с некоторой злорадной скорбью: - Боюсь, что наши мужи отказались пересчитывать. Увы!..

Кузьмин так и полагал, что откажутся. Хоть и обязаны. Знают, черти, что нет у него времени добиваться. Монтажникам всегда некогда качать права. У них сроки сдачи. И без того съеденные строителями, нарушенные поставщиками. Всякий раз его прижимают к стенке...

- Эх, вы, какие из вас факельщики, - сказал Кузьмин в сердцах. Халдеи вы. Вам лишь бы защититься, степень схватить.

Сандрик покраснел.