Одноглазые валеты

Зал был наполнен шумом и дымом сигарет, богатыми демократами, большинство из которых пытались не казаться пьяными. Пока что. Кох и Джесси Джексон уже ранее появлялись вместе, показывая демократическую солидарность такой, какой она была. Ходили слухи, что Джексон может прийти и выступить с речью, но в планах этого не отмечалось. Джерри ненавидел появляться там, куда требовалось приходить в смокинге, но Бет пообещала в обмен три раза сводить его в кино.

Кроме них троих, за их столиком больше никого не было. Кеннет приобнял Бет – ее плечи были почти обнаженными, если не считать тонких бретелек ее шелкового голубого платья. Джерри завидовал им. Они с Вероникой никогда не покажутся на публике вместе. Вероника особенно это подчеркнула.

– Не могу поверить, что партия предложила кандидатуру Дукакиса, – сказал Кеннет. – Даже Ричард Никсон мог бы с легкостью побить его.

– Не повезло на съезде, – ответила Бет. – У Хартманна мог бы быть шанс.

– А мог и не быть. Если учесть, каково мнение общественности по поводу диких карт. Это быстро подкосило бы его. Радуйся, что ты не самый известный из тузов. – Кеннет поднялся. – Мне надо кое с кем поговорить. Скоро вернусь. – Он поцеловал Бет в затылок и исчез в толпе.

– Я вовсе не туз, уже нет. – Джерри сделал большой глоток вина. – И это, я думаю, к лучшему.

– Здравствуйте, миссис Штраусс.

Возле стула, на котором сидел Кеннет, показался молодой человек. Он был высоким, светловолосым и даже при хорошем освещении вполне мог сойти за греческое божество. Джерри сразу же его возненавидел.

– Дэвид, – Бет улыбнулась и пригласила его присесть. – Я не знала, что ты тоже здесь будешь. Как здорово тебя увидеть. Ты знаком с Джерри, братом Кеннета?

– Нет. – Дэвид протянул руку.

– Джерри, это Дэвид Батлер. Он практикант у мистера Леттема. Даже Святой Джон под впечатлением. Все время находит ему работу.

Джерри покачал головой. Энергия в рукопожатии Дэвида казалась почти ощутимой. Джерри убрал руку и выдавил улыбку.

– Чем ты занимаешься, Дэвид?

– Всем, что потребуется мистеру Леттему. – Дэвид улыбнулся Бет. – Ты сегодня прекрасно выглядишь. Не могу поверить, что твой муж настолько глуп, чтобы оставить тебя здесь одну.

– Что ты, Дэвид, я вовсе не одна. – Бет коснулась руки Джерри.

Дэвид искоса глянул на Джерри и постучал пальцами по столу.

– Мне пора идти. Мистер Леттем хочет, чтобы я пообщался с важными людьми. Говорит, это хорошо для моей карьеры. – Он встал, закатив глаза. – Рад был вас видеть, миссис Штраусс.

Дэвид ушел.

– Он, наверное, гей, – сказал Джерри.

Бет засмеялась.

– Мне так не кажется.

– Ну, значит, он богатый?

– Боюсь, что да.

– Господь точно покинул нас. – Джерри опустошил свой бокал и начал высматривать официанта.

– Не надо завидовать, Джерри. – Бет поправила свою накидку. – Не завидуй лишь оттого, что он молод, богат и божественно красив.

– Я тоже молод и богат, ну, вроде того. – Внешне за двадцать лет в обличье обезьяны Джерри совсем не постарел. Однако по документам ему было уже за сорок.

– Снова жалеешь себя? – сказал появившийся вновь Кеннет, присаживаясь за стол.

– Постоянно, – ответил Джерри.

– Ясно. Ты хоть пытался связаться с кем-то из киношников, которым я о тебе говорил? У тебя есть талант. Твои возможности впечатляют нас с Бет.

– Я займусь этим. Моя муза слегка ленива, – ответил Джерри. – Я знаю, что ты через многое прошел.

– Это было не так сложно, как доказать, что ты официально не мертв, когда ты объявился в прошлом году. – Кеннет улыбнулся. – Никто не желал верить, что ты столько лет был гигантской обезьяной. Слишком много прецедентов.

Джерри вздохнул.

– Прости, что от меня столько проблем.

– Это не так, и ты это знаешь. С появлением на свет в обеспеченной семье, как наша, приходят и большие обязательства перед обществом.

Джерри пожал плечами.

– Мне нравится думать, что я не даю своему банку разориться. Во мне говорит романтика.

Бет улыбнулась, но Кеннет покачал головой.

– Когда-нибудь эта романтика принесет тебе проблемы. Ты можешь платить людям, чтобы тебя не называли мистером Штрауссом, но ты не можешь заставить их игнорировать все вокруг, когда наступает критический момент. Люди любят тебя не за деньги, а вопреки деньгами.

Джерри не хотел сейчас это слышать. Он повернулся к Бет.

– И почему ты вышла замуж за этого парня?

Бет улыбнулась и вытянула вперед руки, оставив между ладонями расстояние сантиметров в тридцать.

– Плохая девочка, – сказал Джерри. – Думаю, это у нас семейное.

Кеннет поправил запонку.

– Не хочу сильно надоедать, но можешь быть уверен, что я от тебя не отстану. Тебе надо что-то делать со своей жизнью.

Раздался гром аплодисментов, люди начали вставать. Джесси Джексон медленно продвигался вперед к сцене, пожимая руки присутствующим.

– Кажется, теперь нас ожидает речь, – сказал Джерри, потирая затылок. – Лучше бы я остался дома и посмотрел кино.

– Демократия – это ад, братишка.

– Выпью-ка я за это. – Джерри поймал официанта за руку и показал, чтобы ему принесли еще вина. Единственной вещью, от которой его задница затекала быстрее, чем от политики, был алкоголь.