Одного раза недостаточно

Она тихим голосом рассказала об опасном путешествии, проделанном с двадцатью воинами Армии Крайовой... Днем они прятались в сараях... ночью перебирались по крышам и подземным туннелям... Ребенок был привязан платком к ее животу... Когда рядом находились русские, она заглушала крики девочки с помощью водки.

- Так все и произошло. Здоровой красивой малышке было около трех месяцев... мы приближались к "коридору"... нас окружали фашисты... и тут девочка заплакала. Что мы только ни делали - не помогала ни водка, ни шоколадное печенье - наш НЗ. Ее крики звучали все громче. Я приложила девочку к груди... но у меня было мало молока. Нам не удавалось успокоить ее. Вдруг один из мужчин вырвал Зинаиду из моих рук и прижал подушку к лицу девочки, другой в это время зажал мне рот, чтобы я не закричала. И когда немцы ушли... Зинаида была мертва. Боже! Я никогда не забуду этот момент... Мы все смотрели на безжизненное крохотное тельце. Я всхлипывала. У мужчины, державшего подушку, по лицу текли слезы. Внезапно он начал делать Зинаиде искусственное дыхание. Мы все стояли, не шевелясь. Двадцать грязных замерзших людей, путешествовавших вместе, спавших, прижавшись друг к другу, снимавших вшей со своих товарищей, в течение трех долгих недель жили двумя мыслями - как сохранить жизнь и вырваться из ада. У всех в глазах стояли слезы, пока мужчина занимался Зинаидой. Даже маленькие дети с осунувшимися лицами - некоторым исполнилось всего пять или шесть лет - понимали, что происходит. И когда Зинаида издала первый писк, отдаленно напоминавший крик ребенка, все упали на колени и стали благодарить Господа. Зинаида ожила. Она была мертвой в течение пяти или десяти минут - этого времени хватило, чтобы отсутствие кислорода причинило вред ее голове. Но тогда я не знала об этом. Мы добрались до Швеции; Зинаида казалась нормальным ребенком, только более красивым, чем другие. Я оставила ее в семье Ольсонов. Они думали, что Зинаида была подкинута в обитель и взята мною. Отправляясь в Лондон, я обещала присылать им деньги на содержание девочки... и забрать ее сразу по окончании войны. Понимаешь, я собиралась пожить у дяди Отто. Я не могла обременять его ребенком и надеялась поступить в балетную труппу. Тогда бы я смогла содержать дочь.

Остальное тебе известно. Джереми нашел меня в бомбоубежище, и я стала сниматься. Это звучит легко и просто, но я попала в чужой мир с незнакомым языком, которым должна была овладеть... Я смущалась и думала, что все смеются над моим английским. Не верила в свои актерские способности. Умела только танцевать. Но я получила возможность отправлять миссис Ольсон приличные деньги каждую неделю; она была очень добра и постоянно присылала мне фотографии Зинаиды. Девочке исполнилось три года, когда появились первые симптомы беды. Письма миссис Ольсон становились все менее радостными. Зинаида плохо ходила... почти не говорила... отставала в развитии от сверстников. Сначала я успокаивала себя тем, что многие дети сначала отстают в развитии - ты знаешь, как это бывает. Все твердят тебе, что Эйнштейн не говорил до пяти лет... и ты выбрасываешь тревожные мысли из головы. Ребенок догонит своих ровесников. И наконец миссис Ольсон присылает письмо с просьбой разрешить ей отдать ребенка на гособеспечение. "В конце концов Зинаида - не ваша дочь, она - сирота. Зачем вам тратить на нее деньги?" Карла зашагала по комнате.

- Представляешь мои чувства? Я настояла на том, чтобы девочку привезли в Лондон... Хотела растить ее как свою дочь. Но Джереми оказался весьма практичен. К этому времени я уже обрела известность в Лондоне. Джереми объяснил, что незаконнорожденный умственно отсталый ребенок погубит мою карьеру. Ты должна учесть, это был не 1971 год, - сейчас общественность посмотрела бы на это обстоятельство сквозь пальцы. В 1946 году актрису с бастардом выкинули бы из бизнеса. Джереми сам отправился в Швецию и доставил девочку в Лондон. Он также раздобыл английское свидетельство о рождении и придумал фамилию Джонс. Мы поместили Зинаиду в психиатрическую больницу, где девочку подвергли всевозможным обследованиям. Все заключения были одинаковыми. Повреждение мозга. Она способна к обучению... Но никто не мог сказать с определенностью, что будет с ее интеллектом.

Карла налила себе еще бренди.

- В одном, пожалуй, нам повезло - ее умственное развитие соответствует десятилетнему возрасту, а эмоциональное - шести годам.

- Но десятилетний ребенок способен натворить многое, - заметила Ди. Карла кивнула.

- К сожалению, ты права. Она беременна. Полька подошла к лестнице.

- А сейчас я должна подняться наверх и послушать, как она читает молитву.

Когда Карла вернулась вниз, Ди ждала ее, стоя у лестницы.

- Карла... что мы предпримем?

- Мы?

В глазах Ди стояли слезы.

- Да... мы. Боже мой, Карла... теперь я все поняла... почему ты исчезала... почему была такой...

- Скупой?

- Не скупой... но...