Одной ногой в США. Сделай шаг к своей мечте

С ними проблем обычно не бывает. Никогда не мог понять, почему у одноклассников все так трудно. Задача-то решается на раз-два. Самое главное – воспринять учителя, выявить его основные требования и выполнить программу-минимум.

Широкими шагами взбегаю по лестнице и открываю входную дверь. За ней – пустынный холл. Большинство ребят уже толпятся около класса в ожидании начала урока.

Металлические прутья вешалок гардероба, между которыми зимой не пройти от раздутых, морозным кулем повисших пуховиков. Пожилой вахтер на проходной. Сколько себя помню, этот мужичок не меняется. Поколения детей вырастают, из наивных первоклашек превращаясь в матерых старшаков, а он все так и сидит на стуле, топорща усы и попивая чай из своего стеклянного стакана.

Первый урок – биология. Вера Васильевна, приземистая грудастая училка из поколения советских танков, наверняка выйдет из лаборантской со своей огромной указкой и устрашающим взглядом. Поднимаюсь на третий этаж и занимаю свое обычное место. До звонка пара минут.

– Что, Стас? – поворачивается ко мне Вася, мой лучший друг. – Страшно тебе?

– От чего?

– Сейчас опрос будет. Васильевна нам устроит, – Вася, как всегда, спокоен. Ему уж точно не страшно.

– Да не, не думаю, – отвечаю я, и следующие мои слова тонут в громком звуке звонка на урок.

Вера Васильевна, в платье, похожем на штору, выходит из приоткрытой двери лаборантской.

– Доброе утро, садитесь! – проходя мимо парт, она стучит по руке указкой размером с бильярдный кий. У этой дамы замашки тюремной надзирательницы. – Тема сегодняшнего урока – круги кровообращения. Рассказывает…

– У-уфф! – Леха, сосед по парте, явно не готов: лицо красное, а воздух со свистом выходит из носа. В жизни резкий и боевой парень, а тут… занервничал.

– Рассказывает нам…

Выцветшие глазки цепляются за мой слишком уверенный вид.

– Шамаев!

От облегчения одноклассников температура в классе падает сразу градусов на пять.

– Стас, выходи к доске, – торопливо шагаю по линолеуму. Васильевна любит быстрые ответы. – Скажи нам, Шамаев, головной мозг кровоснабжается через большой круг кровообращения или малый?

Вот подстава! Ехидно смотрит на меня, понимая, что застала врасплох. Я вглядываюсь в глаза-блюдца одноклассников и понимаю, что от них помощи ждать не приходится.

– Ну-у-у… головной мозг – один из самых важных органов человеческого тела…

– Та-а-ак… – старушка заскучала. Не увидев моего испуга и дрожи перед классом, она впала в уныние. Авось сама наведет на правильный ответ.

– Он работает даже тогда, когда мы спим, и…

– И что?

Наконец-то я вспомнил.

– И он кровоснабжается артериальной кровью! – в этот момент хозяйка-самой-большой-в-мире-указки определенно расстроена. Ей кажется, что я читал. – Поэтому, например, при повреждении сосудов кровь может бить фонтаном!

– Ну а если кровь артериальная, то круг?..

– Э-э…

– Ну, Стас, вспоминай! Вижу же, что читал! Бо…

– Большой, Вера Васильевна, большой!

– Ладно, садись, хорошист наш.

Удивительно приятное чувство – возвращаться обратно на место провожаемым изумленными взглядами одноклассников. Бедняги думают, что я провел ночь за книжками, хотя на самом деле пробежал глазами несколько страниц! В школе всегда так. Получить хорошую оценку по матеше – значит думать логически, а не просчитывать огромные числа, пытаясь поделить их в столбик, пятерка по английскому – зачастую результат метода исключения и способности внимательно слушать, а география – просто эрудиция. Отсюда, думаю, все мои «хорошо» да «отлично». А еще, конечно, от соревнований (учителя любят менять личное отношение к тем, кто идет им навстречу) и организации множества экскурсий.

Когда Федот, мой друг из параллельного класса, он же Миша Федотов, или Женя, серая мышка с задней парты, отказываются ехать в Тарусу смотреть дом Марины Цветаевой, разговаривать с ними приходится мне.

Выглядит это до колик забавно.

– Женя! – подхожу я к ней в коридоре. Она сидит на подоконнике. – Ты с нами едешь на экскурсию смотреть дом Цветаевой?

– Стас, ну я, – начинает мяться, – я даже не знаю. У меня планы были.

– Какие?

– Ну… личные.

Смотрит она куда-то в сторону, при этом не переставая краснеть.

– Слушай, Жень, – подсаживаюсь к ней на белую масляную гладь подоконника, – поехали, а? Федот расстроится, если тебя не будет.

– Какой Федот? – очевидно, в гуманитарном классе ее интересуют не только иностранные языки.

– Ну Михан. Миша Федотов, друг мой.

– А-а-а, я просто девочке одной обещала прийти, но…

– Но можешь прийти к ней и после экскурсии, да ведь? – спрыгиваю с подоконника, пока она не успела передумать или, что еще хуже, спросить, из-за чего именно расстроится Федот.

Всю поездку она от него не отойдет и на пару метров. Даже когда дама-гид будет показывать на «ту самую, злополучную для Серебряного века потолочную балку, ставшую для великой поэтессы смертным одром», демонстративно сморкаясь в расписной фланелевый платочек.

После уроков собираю вещи и бегом на улицу! Долгожданная свобода! Вперед, навстречу вещам, по-настоящему важным! Приятелям, нашим рэп-тусовкам, всему неформальному движу и карате.