Одной смерти мало

– Помнишь, Гена, я тебе говорил, как определить, когда человек врет? Вот сейчас ты видишь классический пример! У него расширились зрачки, поднялись углы губ, глаза забегали…

– Николай Иванович, – Гена шагнул вперед, массируя кулаки, – можно, я с ним поработаю?

Не дожидаясь разрешения, он резко выдохнул и с размаху ударил Федора кулаком в нос. Там что-то хрустнуло, брызнула кровь.

– Подожди, Гена! – Старший чуть заметно поморщился. – Горячишься, горячишься! Спокойнее нужно, изящнее…

В следующую секунду он совершенно внезапно ударил Федора двумя пальцами в бок. Удар был вроде бы не сильный, какой-то даже небрежный, но Федора пронзила такая боль, что в глазах у него потемнело и какое-то время он не мог дышать.

– Ну что? – Человек в черном наклонился над Федором, заботливо оглядел его и даже проверил пульс. – Отдышался? Вижу, что отдышался… давай, попробуем еще раз. Где деньги?

– Не знаю… – залепетал Федор, но человек в черном снова поднял руку и так же небрежно ударил его в другую точку.

На этот раз боль была совершенно другой. Но она была еще страшнее, чем первый раз.

Федор позеленел, он глотал воздух, как выброшенная на берег рыба.

– Ты смотри, Гена, – человек в черном снова обратился к своему спутнику, – крепкий орешек попался! Видно, не будет от него никакого толку. Придется с ним кончать. Здесь удобно – в соседней комнате есть печка, там и сожжем, никаких проблем с трупом…

– Не надо! – вскрикнул Федор. – Я скажу! Я все скажу! Верка увезла… украла у меня часть денег, но там еще осталось! Там еще много осталось! Я вам все отдам! Все отдам!

– Вот видишь, Гена, как надо работать? – наставительно проговорил старший. – Изящно, спокойно, психологично! Главное, нужно найти с клиентом общий язык! – Он наклонился к Федору и мягко, ласково проговорил: – Ну, показывай, где деньги!

Федора вывели из дворницкой и втолкнули в черный джип, мрачный и угловатый, как гроб на колесах. Увидев этот джип, Федор подумал, что живым его не выпустят.

Через три часа черный джип подъехал к дому на железнодорожном переезде. Трое людей в черных костюмах вывели Федора из машины, подвели к крыльцу.

– Ну, показывай, где деньги! – приказал Николай Иванович, встряхнув Федора, как тряпичную куклу.

– Чичас… чичас… – Федор суетливо достал из-под камня ключ, открыл дверь, прошел в кладовку и показал на старый телевизор: – Вот, тут они… открывайте…

Люди в черном переглянулись.

– Открывай сам, – приказал старший. – Мало ли что ты там приготовил… может, у тебя там мина…

– Это мне даже обидно, – бормотал Федор, отвинчивая крышку. – Какая мина? Я такого даже слова не знаю… вот они… – Он всхлипнул и предъявил начинку телевизора.

– Что это такое? – удивленно спросил Николай Иванович, разглядев пачки сторублевых купюр, прихваченных аптечными резинками, и затесавшиеся среди них редкие доллары.

– Как – что?! – переспросил Федор. – Неужто не видите?

– Где деньги? – ледяным голосом процедил человек в черном и пронзил Федора взглядом.

– А это что? – В голосе Федора недоумение сменилось обидой и возмущением. – А это что же – не деньги?

– Где настоящие деньги? Где наши деньги?

– Эти и есть самые настоящие! – заверещал Федор. – Я за эти деньги сколько лет пахал! Сколько лет шкурой своей рисковал, под статьей ходил! А Верка, зараза, украла! Но она-то хоть что-то мне оставила, а вы все отберете, да еще издеваетесь, за деньги не считаете!

– Николай Иванович, вы разрешите? – вежливо обратился Гена к своему наставнику.

– Пожалуй, – кивнул тот. – Я тебя очень хорошо понимаю: сил больше нет это терпеть!

Гена снял пиджак, аккуратно повесил его на спинку стула, закатал рукава белоснежной рубашки и подошел к Федору. Тот удивленно взглянул на него и спросил:

– Тебе чего, парень?

– Вот чего. – И Гена принялся методично избивать Федора. Лицо его при этом светилось, как у пианиста, исполняющего сонату Бетховена или вальс Шопена.

– Все, все, хватит! – проговорил через несколько минут Николай Иванович. – Ты слишком увлекся! Это может плохо сказаться на твоем энергетическом балансе!

– Извините! – Гена вымыл руки под допотопным железным рукомойником, пригладил волосы и надел пиджак.

Затем люди в черном аккуратно вытряхнули начинку старого телевизора в черный полиэтиленовый пакет и покинули Федора, забрав все его накопления.

Федор остался на полу, с разбитым лицом и окончательно утраченной верой в человечество.

Утешали его только две вещи – то, что он остался жив, и то, что в бутылке, которую принесла ему вчера вероломная паскуда Верка, было еще грамм двести водки.

Проболтавшись по магазинам, Надежда купила не только продуктов, но и новую помаду. Уже легче!

Дома затянули хозяйственные дела, Надежда так закрутилась, что мелькнула даже мысль бросить эту затею, купить все новое, но тут она хватилась очков.