Одноклассник

— Обознатушки! — вздохнул Болт. — Но тачка точно такая же была. Слон, скажи! — обратился он к задумчиво молчавшему второму «спортсмену».

— Ну да, вроде, — отозвался Слон.

— Грек, а ты что скажешь? — спросил Егор у третьего «спортсмена», сидевшего за рулём.

— Я ваще ничего не видел, — пробурчал Грек.

— Ну ты же за кем-то поехал?

— Ты сказал: ехай! Я и поехал.

— «Ехай», — передразнил Егор.

Он хотел сказать что-то ещё, но передумал.

Да и бесполезно было пытаться чего-то добиться от этих дундуков в спортивных костюмах, способных только кулаками махать. Хотя и к спорту эти «спортсмены» имели весьма отдалённое отношение. Ну, разве что иногда тягали железки в спортзале, да и то нечасто — обленились. Гораздо больше времени они проводили за костями домино, «забивая козла», или за картами, но не расписывая пульку или что-то подобное, а рубясь в того же «козла», ибо других игр попросту не знали. Спортивные костюмы они носили, потому как считали, что это круто, да и удобно. Особенно для таких случаев, как сегодня, когда они выволокли из постели несчастного коммерса, задолжавшего боссу почти сто лямов и задержавшего выплату долга аж на целый месяц. Два раза ему вежливо напоминали, на третий даже слегка вломили. Так эта гнида попыталась на них в ментовку настучать. Пришлось его перехватить и утихомирить, коммерса то есть, чтобы другим неповадно было. Правда, Егор не ожидал, что шеф пойдёт на такие крайности, но и не был слишком удивлён, ибо не впервой.

Но вот такой засады, как с теми придурками, которые за каким-то чёртом оказались именно там, где Корнеев грохнул коммерса, никто не ожидал. Кто они? Откуда взялись? Случайные свидетели или специально следили? На ментов не похожи, слишком уж резво драпанули. Стало быть, случайные. И как их теперь найти? С этими дундуками в спортивных костюмах? Один другого стоит, а другой — третьего.

Егор почему-то стал вспоминать, откуда у них взялись такие дурацкие клички. Что касается Слона, то с ним всё просто. Он, как и многие обладатели больших оттопыренных ушей, получил своё прозвище именно за эту выдающуюся особую примету. Болт, которого на самом деле звали Женей, стал Болтом не из-за сходства с крепёжным приспособлением, как многие могли подумать. Долговязый, жилистый, смуглый, он с детства занимался бегом. Родители, не имея особого желания возиться со своим незапланированным отпрыском, определили его в спортивную школу, и большую часть времени Женя пропадал в спортзале, на стадионе и на всяких сборах. А летом — в спортивном лагере. То есть был пристроен. Правда, из спортшколы его всё же турнули, когда он в шестнадцать лет напился со старшими дружками, уже бросившими атлетику, и сорвал соревнования. Но Женя настолько привык бегать, что до сих пор, в свои тридцать с небольшим, каждое утро, если ничего не мешало, выходил на пробежку. Как-то увидев его за этим занятием из окна автомобиля, Корнеев усмехнулся и сравнил бегуна со знаменитым Усэйном Болтом. Так Женя и обрёл своё прозвище.

— Хорош дымить! — рявкнул Егор на Грека, заметив, что тот сунул в рот очередную сигарету и уже собирался прикурить. — И так дышать нечем! Навонял тут! Хоть бы курил что-нибудь стоящее!

Грек послушно вытащил изо рта сигарету и сунул её в пачку с надписью «Золотое руно». Его имени, как и имени Слона, Егор даже не помнил. Помнил только, что прозвище своё Грек тоже получил с лёгкой руки Корнеева, когда шеф заметил, что тот курит исключительно сигареты «Золотое руно».

— Куда едем? — спросил Грек.

— Закинь меня к шефу, а сами поезжайте на молокозавод — надо же прикопать того коммерса. Только аккуратно! Смотрите, чтоб больше никто не видел.

— Что значит потеряли?

Пётр Григорьевич Корнеев сидел в просторном кабинете за огромным столом, обитым зелёным сукном. Жалюзи на окнах были закрыты, как, впрочем, и всегда, — Корнеев не любил яркого солнечного света. На отделанных декоративным кирпичом стенах красовались картины неизвестных художников. Правда, в коллекции у Корнеева имелись и полотна именитых авторов, вот только выставлять их напоказ он не рисковал. Но не потому, что боялся кражи. Просто обстоятельства, при которых эти произведения искусства достались известному в городе бизнесмену и муниципальному депутату Корнееву, вряд ли могли понравиться не только избирателям, но и представителям правоохранительных органов. Не всем, конечно, — некоторые местные правоохранители были у него если не в друзьях, то, по крайней мере, в приятелях. И цена этого «приятельства» измерялась в числах со многими нулями. Но всегда найдётся какой-нибудь выскочка, который захочет выслужиться перед областным, а то и столичным начальством. И тогда выстроенная с таким трудом за долгие годы империя Корнеева может пошатнуться, а то и вовсе рухнуть. А этого Корнеев, известный когда-то в определённых кругах как Корень, никак допустить не мог, тем более что на будущий год Пётр Григорьевич уже запланировал перейти, как он говорил, на новый уровень — избраться в городскую думу.