Одноклассник

— Мог. Но ты намеренно наелся мороженым, зная, что можешь заболеть. Тебе просто так захотелось, и ты сделал это, потому что желаешь быть свободным и делать всё, что хочешь. И теперь из-за тебя страдают два человека.

— Не страдают, — буркнул Сашка. — Я же не наедался никаким мороженым.

— Но ведь хотел?

— Ага! Кто б мне дал?

— Правильно, — улыбаясь, сказал дед. — Можно только то, что можно. А то, что можно, можно только в меру.

— А кто придумал, что можно, а что нельзя?

— Люди. Коллектив. Собрались и договорились, используя общий жизненный опыт. И стали выполнять. Это и есть дисциплина…

— Папа!

Василий Дмитриевич обернулся, а Сашка чуть не свалился с забора на землю, так громко и тревожно прозвучал крик Веры. Оба направились к ней. Она стояла на крыльце, бледная и очень напуганная, её била сильная дрожь.

Вера показала телефон, который держала в руке, потом второй, точно такой же, в другой руке, и сказала:

— Вот.

— Не понимаю.

— Это… а мой… я… звонить… а он…

— Иди в дом, Саня, — сказал Василий Дмитриевич и, дождавшись, когда внук скроется за дверью, строго и даже немного пугающе прикрикнул на дочь: — Так, ну-ка, возьми себя в руки и говори толком! Что случилось?

Вера сразу перестала трястись и уже ровным, хотя всё ещё немного дрожащим голосом произнесла:

— Это её телефон, Маринин. Я стала ей звонить, а он в сумке.

— Как же он попал туда?

— Я сама его туда положила. Я думала, это мой. Они у нас одинаковые. Он на кухне лежал, на столе.

— И ты не заметила, что у тебя в сумке два телефона?

Вера растерянно пожала плечами.

— М-да, кто-то теряет, кто-то находит, — задумчиво проговорил Василий Дмитриевич.

— Что? — переспросила Вера.

— Ничего, это я так. Ну, что делать — бывает.

— Я теперь не знаю, как с ней связаться. Как она там? Вдруг они её нашли? Что теперь делать?

— Для начала надо отключить её телефон.

— Зачем?

— Если они найдут твою подругу, то узнают номер её телефона, — сказал Василий Дмитриевич. — А по номеру можно вычислить его местонахождение.

— Это как?

— Есть способы.

— Ой, мамочки! — воскликнула Вера.

— И свой тоже отключи. Вдруг она помнит твой номер.

Вера повиновалась.

— Это я во всём виновата! — воскликнула она.

— С чего ты взяла?

— Потому что я её во всё это втянула.

— Но ты же сказала, она сама предложила следить за этим… чёрт! Как его?

— За Егором.

— За ним, будь он неладен, — проворчал отец.

— Но ведь это я его нашла! И я…

— Что ты? Ну, что ты?

— Это всё из-за меня. Я должна срочно ехать в Рязань.

— А вот этого совсем делать не надо. Чего ты этим добьёшься?

— Её же надо как-то спасать!

— Во-первых, с чего ты взяла, что с ней обязательно что-то случилось? А во-вторых, каким образом ты собираешься её спасать?

— Я не знаю, я что-нибудь придумаю.

— А о сыне ты подумала?

— Я его оставлю с тобой, — уверенно ответила Вера.

— А сама, значит, пойдёшь на заклание?

— А что мне ещё делать?

— Думать. И ещё раз думать. Никогда нельзя принимать поспешные решения.

— Но ты же принял.

— Когда это?

— Когда выгнал меня, беременную, из дома.

Василий Дмитриевич несколько секунд помолчал и наконец произнёс:

— И много раз пожалел об этом.

Вера взглянула не него, и вдруг лицо её сморщилось в плаксивую физиономию. Она бросилась отцу на шею и, уткнувшись лицом в его широкое, пахнущее солидолом и древесными опилками плечо, зарыдала.

— Всё образуется, дочка. Всё образуется, — говорил Василий Дмитриевич, поглаживая её по голове.

Он впервые с момента их приезда назвал её дочкой. Осознав это, Вера расплакалась ещё сильнее.

В последнее время Егор редко садился за руль. Его личный «форд-мустанг» тёмно-зелёного цвета простаивал на парковке возле офиса, и Егор временами даже подумывал продать его. Зачем ему такая дорогая игрушка? Он купил этот автомобиль по случаю у одного барыги, который прилично задолжал Корнееву. Барыга, будучи в безвыходном положении по причине отсутствия необходимой суммы денег, согласился продать своего «мустанга» за полцены, потому как быстро сбыть такой аппарат просто невозможно из-за его чудовищной дороговизны. Егор, правда, никогда никому не признавался, сколько отвалил за эту машину, но все прекрасно понимали, что за такие деньги в Рязани вполне можно было купить квартиру.

В этот день ему пришлось-таки прокатиться на своём авто. Грек довёз его до офиса, а сам отправился выполнять какое-то поручение Корнеева. Егор завёл «мустанг» и некоторое время слушал ворчливое рокотание мощного мотора. Потом вырулил с парковки на оживлённую улицу и погнал своего коня по направлению к дому, с удовольствием отмечая завистливые взгляды других участников движения.