Одноклассница.ru

– Нет, Клим, работа тут ни при чем… – пролепетала Вероника.

– Я не Клим, я Тарас! – страшным голосом заорал муж. – Совсем плохая…

Вероника зажала ладонями уши. Тарас сел рядом с ней, резко дернул ее руки вниз.

– Слушай меня… Сейчас все помешались с этими одноклассниками, прямо вакханалия какая-то… Но это все ерунда. Люди зажрались, им просто делать нечего… Хочешь знать правду о Климе?

– Да-а, – прошептала Вероника, завороженно глядя Тарасу в глаза.

– Клим Иноземцев – убогий урод. Я с ним общался в школе, если помнишь…

– Почему ты так говоришь?

– Потому что ты его идеализируешь. А он был пустым, скучным, занудным, тупым типом. Абсолютно никчемным и бесполезным созданием. Ты была в него влюблена, как я понимаю? Так вот, любить там было нечего. Мы об этом никогда не говорили с тобой, а надо бы… Мало ли кто кого любил в юности!

– Ты любил Лилю Рыжову, я знаю.

– Да, было, – в лице Тараса ничего не дрогнуло. – Я тебе даже больше скажу: она – моя первая женщина. Но сейчас она мне до лампочки, потому что у меня есть ты. И тупой Иноземцев тоже должен быть тебе до лампочки, потому что у тебя есть я!

– Так и есть, Клим, так и есть…

– Я не Клим, я Тарас!!!

– Ой…

– Клима Иноземцева нет в живых. Я тогда давал показания… Тебе надо было сразу спросить меня. Я единственный, кто знает правду.

– Я говорила с его матерью недавно… Она не верит, что Клима нет в живых. Он не мог просто так уйти из дома!

– Еще как мог! Чокнутый, себе на уме… А мать… Ну что с нее возьмешь? Ей легче так думать, что он жив, что он был славным мальчиком, – ну и пусть думает!

– А что с ним случилось?

– Он просто ушел из дому. Надоело ему все…

– Но он не мог…

– Еще как он смог! Он мне сам сказал, что собирается в дальние страны. Убогий же… Сбежал, потом, поди, зарезали его где-нибудь на вокзале. Или в рабство к чуркам продали!

– Да?! А если… он еще жив?

– Опомнись, Ника! Чудес не бывает.

Вероника затихла. В голове была путаница.

– Я устала…

– Ложись спать. Хорошо, что мы с тобой наконец поговорили. Я не сержусь на тебя. Ты милая, жалостливая, добрая, очень романтичная… – Он наклонился, поцеловал ее в лоб. – А с Климом ты была бы несчастна. Ты ведь с ним и не говорила особо?

– Да…

– А если бы поговорила, то разочаровалась бы, я гарантирую. Убогий, тупой, скучный тип, – словно заклинание, повторил Тарас. – Он доконал бы тебя… А я тебя люблю. Ты знаешь, например, что я не изменил тебе – ни разу?

– И я…

– Эх ты, горе мое… – Тарас с силой прижал жену к себе. – Ты просто своего счастья не понимаешь. А какой крокодилицей стала Лилька… брр! Тебе не приходит в голову, что если бы ты сейчас встретила Клима, то он тоже показался бы тебе крокодилом?

– Да, да…

– В одну реку не войдешь дважды. Прошлое не вернешь. Гони прочь ты этих призраков из прошлого…

* * *

В обеденный перерыв Вероника набрала пароль с твердым желанием выйти из «Однокашников. ру». Стереть всякое напоминание о себе…

Высыпалась куча сообщений от бывших одноклассников.

Вероника не собиралась их читать, но последним было письмо от… Саши Мессиновой. Эффектная брюнетка тридцати одного года в пурпурном платье для коктейлей. Дочь Андрея Максимовича.

«Вероника, здравствуйте! Папа совсем плох. Приходите попрощаться. Он все время вспоминает вас. Именно вас…»

Далее следовал подробный адрес.

Бывший классный руководитель – это святое. Учитель, которому она многим обязана.

«Совсем плох… Боже, как жалко! Надо съездить… не из-за Клима, а просто…» – подумала Вероника.

И сразу же после работы поехала по указанному адресу.

Дверь ей открыла Саша – чуть полноватая, с энергичным круглым лицом, копной великолепных волос.

– Я – Вероника Одинцова… Получила ваше письмо.

– А чего фото не выставили на сайте? – вместо приветствия поинтересовалась Саша. – Ну да ладно… Проходите. Папа был немного не в себе после того вечера. Даже не ожидал, что его бывшие ученики помнят о нем, любят… Приятно ему было.

– Да, он замечательный человек, – кивнула Вероника.

– Сказал, что Вероника Одинцова пошла по его стопам… Вы тоже учитель химии?

– Не совсем… Я медик, биохимик. Но все оттуда, из детства пошло…

– А… Проходите в комнату. Только не пугайтесь – папа совсем плох.

Они прошли в просторную светлую комнатку. В углу, на кровати, лежал под простыней Андрей Максимович. Вернее – кости, обтянутые зеленоватым пергаментом. От прежнего Андрея Максимовича остались одни только глаза.

– Папа, Вероника Одинцова пришла! – с преувеличенной радостью воскликнула Саша Мессинова.

Андрей Максимович пошевелился.

– Вероника… Молодчина… Пришла!

Вероника села на стул рядом с кроватью. «Очень плох. Очень! – с горечью подумала она, глядя на бывшего учителя. – Не жилец… Эх, а я так надеялась! И все надеялись…»

– Как вы?

– Никак… – попытался он улыбнуться. – Но это ничего… Меня вот выписали. Умирать.

– Еще поживете… – тупо солгала Вероника.

– Ладно тебе врать, Одинцова! – сердитым шепотом огрызнулся Андрей Максимович. – Двоечница! Ты медик или кто? Глаза разуй… Хотя, конечно, я бы еще пожил! – с детской какой-то мечтательностью протянул он.