Одноклассницы на миллион $

– Он правильно сказал: ты – продажная тварь, – процедил через плечо папа Вова, который в этот момент, видимо, думал только о спасении своей шкуры. – Ты получишь то, что заслужила.

Дверь за Картушем захлопнулась.

Маша опустилась на пол и разрыдалась, закрыв лицо руками.

– Ты только посмотри на нее! – повернулся Алькен к Ибраю. – Она еще слезы льет. Верная жена дождалась возвращения мужа после долгой разлуки. Это так ты мне радуешься? Ну-ка, встань немедленно и покажи, как ты меня любишь!

Маша заревела еще громче. Она знала, что ей никто не придет на помощь, и у нее даже не будет возможности хоть кому-нибудь позвонить. Она не представляла, доживет ли до утра.

– Я жду! – повторил Алькен.

«Надо его как-то задобрить, – подумала Корицкая. – Ни в коем случае не злить. Злой он вообще как зверь».

Она медленно поднялась на ноги и, качаясь, пошла к Кунанбаеву.

– Ты только посмотри! – говорил Алькен. – Послушная женщина. За мной!

Он повернул в маленькую комнату, Маша направилась вслед за ним. Последним вошел Ибрай.

Алькен лег на кровать, расстегнул ширинку и приказал:

– Поработай на подъем!

Машу тошнило. Но она знала – нужно сделать то, что требует Кунанбаев – иначе будет еще хуже.

– На колени встань! Потом я отдам эту продажную тварь тебе, Ибрай! Глубже! Глубже возьми!

Маша действовала, как в бреду. Она словно видела себя со стороны. Она когда-то слышала, что душа иногда отделяется от тела и смотрит на него с потолка. Всем кажется, что ты умерла, а ты потом возвращаешься и оживаешь снова. Где же она это слышала? И оживет ли она? Что она сегодня говорила папе Вове? Нет, она не может выносить подобное. Ни за какие деньги. Она хочет, чтобы ее кто-то мог защитить, чтобы рядом было надежное твердое плечо, тот, кто будет любить ее, а не… издеваться.

Она заснула на полу. Ее кто-то пинал ногами, но она уже ничего не понимала. Она думала только о том, что, наверное, по всему ее телу останутся следы рук Ибрая. Он насиловал ее во все места. Она уже ничего не понимала. В какой-то момент она стала сопротивляться, но Кунанбаев врезал ей по лицу с такой силой, что из носа брызнула кровь. Она снова стала покорной рабой.

* * *

Утром откуда-то издалека послышались какие-то звуки. Сознание медленно возвращалось. Кто-то что-то говорил на непонятном языке и смеялся. Маша не помнила, где находится. Болело все тело, каждая его клеточка. Ноги и руки затекли от неудобной позы. Ковер, на котором она лежала, был испачкан кровью и спермой. Ее кровью и… Алькен с Ибраем! Они здесь, в ее квартире. И этот ужас может еще долго продолжаться, пока они не убьют ее. Помощи ждать неоткуда. Папа Вова никому не скажет, кого он встретил у нее дома. Когда еще Марьянка соберется к ней? Больше ей никто не позвонит. И никто не приедет. У Маши мелькнула мысль выпрыгнуть из окна. Ну почему эта чертова квартира на шестом этаже? Нет бы на первом или на втором. Ну хотя бы на третьем. Она бы прыгнула. А так – кричи не кричи. Все равно никто не придет на помощь. Тем более все соседи видели, что за мужики и машины к ней ездят. Решат, что ей так и надо. Сволочи.

Дверь распахнулась. Вошел Алькен, пнул ее ногой. Она тихо застонала.

– Хватит валяться! – сказал он. – Иди умывайся и готовь еду. Вечером ко мне придут друзья. Чтобы стол был накрыт.

Он не стал ждать, когда она поднимется, и отправился назад к Ибраю. Они о чем-то говорили в большой комнате.

Маша встала и, шатаясь, побрела в ванную. При виде своего отражения в зеркале ей стало еще хуже: оплыл левый глаз, вся левая сторона лица была в синяках, шатался один зуб, разбита губа. Тело было в кровоподтеках и ссадинах. Она сполоснула лицо холодной водой, сбросила одежду и встала под струю теплого душа.

– Ты долго будешь там копаться?! – Алькен распахнул дверь и уставился на ее избитое обнаженное тело.

Он молча осмотрел ее, потом сказал:

– Ладно, приводи себя в порядок. Ты мне нужна здоровая.

«Значит, не убьют, – подумала Маша. – Наказал за неверность – теперь опять ласкать будет?»

Алькен оставил деньги, чтобы она закупила продуктов, – целых пятьсот долларов. «Орду, что ли, кормить?» Сказал, что приедет с друзьями часов в восемь. Чтобы стол был накрыт, и она, улыбающаяся, ждала мужа. Ибрай не проронил ни звука – словно Маши не существовало. В половине первого они куда-то уехали.

Маша тут же набрала Марианнин рабочий.

– Прости, Маша, у меня дикая запарка, – сказала подруга. Как показалось Маше, голос Марианны был даже более усталым, чем обычно. – Если ты по мелочовке, давай через пару дней. Лучше на выходных. Или у тебя что-то очень срочное?

– Алькен вернулся, – сказала Маша.

– Что?!

– Меня избили и изнасиловали. Он и Ибрай Мустафин. Ах да, ты Ибрая не знаешь. Похоже, приехали надолго. Я пришла домой с папой Вовой. Ты представляешь, какая была трогательная встреча. Вернее, не представляешь. Папа Вова бежал быстрее лани. Вначале описался на меня, а потом в праведном гневе смотался, оставив меня на этих. Он гад, Марианна! Он видел, что Ибрай с обрезом, а Алькен с пистолетом. Но бросил меня на них!