Одноклассницы

Напарницами мужа в охране их многоэтажки этой ночью были две дамы пенсионного возраста. Заполучив в свои побитые молью ряды мужчину в самом расцвете сил, они не переставая шутили, что теперь им никакие чеченские террористы не страшны. Дежурства продолжались по два часа. Сегодня мужу выпало дежурить с полуночи до двух часов ночи. Ночные бдения продолжались уже два месяца, с 20-х чисел сентября, после того, как террористы взорвали в Москве жилые дома. Но, несмотря на царящий повсеместно страх, Марина была уверена, что долго они не продлятся. Бродить зимой по ночам вокруг дома охотников не найдется. Все спишется на авось. Авось пронесет и чеченские террористы взорвут какой-нибудь другой дом, а не наш.

«Мои боевые подруги обойдут дом и подберут меня. Я уже знаю все народные способы лечения пяточных шпор, маринования огурцов и удаления застарелых пятен,» – похвастался муж. –«А если серьезно, то скоро взвою. Если бы не дернул стаканчик перед вахтой, то уже давно сбежал бы. Так что ты давай спи, пока я тебя доблестно охраняю.»

Марина, как и многие другие люди, точно могла сказать, когда в ней появилась неприязнь к «лицам кавказской национальности». В сентябре 1999 года. Одновременно появился и страх. «Лиц» по конкретным национальностям она не различала. На ее славянский взгляд все они выглядели одинаково: черные будто вороны, угрюмые, с затравленно-агрессивными взглядами поодиночке и агрессивно-высокомерными в толпе соотечественников. Поэтому опасалась Марина всех скопом. Перефразируя известное высказывание: «Не каждый кавказец террорист, но каждый террорист – кавказец.»

Как так вышло, что из-за группы ублюдков под раздачу попала огромная часть населения России? Но ведь у каждого кавказца на лбу не написано хороший он или плохой. Поэтому априори плохими считаются все. А ведь она в школе с одним «лицом кавказской национальности» даже встречалась. Интересно, кем конкретно он был? Даже в голову тогда не приходило спросить. Позволила бы она сейчас своей потенциальной дочери встречаться с кавказцем? Нет, нет и еще раз нет! Костьми легла бы, но не позволила и пушечный выстрел приблизиться. А ведь прошло всего каких-то десять лет! Как так вышло?

Оксана. 25 лет.

В первый день в детском саду Димка провел два часа. Оксана все это время бродила вокруг, опасаясь уходить далеко. И воспитателей предупредила, что она здесь, рядом, под окнами тусуется, если что прибежит мгновенно. Волнения оказались напрасными. Димке в детском саду понравилось настолько, что первые месяц-полтора он бежал туда по утрам чуть ли не вприпрыжку. Оксана облегченно выдохнула. Легендарные страшилки о «не садовских» детях и ежедневных утренних истериках до икоты оказались пустым вымыслом. Оказалось, рано радовалась.

Кризис грянул через два месяца. Резко и неожиданно. Димка заявил, что в детский сад больше не пойдет, надоело, разонравилось. Сделано это судьбоносное заявление было, как водится, в понедельник утром. Оксана, только что устроившаяся на работу, всплеснула руками. Опаздывать было нельзя, категорически.

Каждое утро буднего дня теперь превращалось в сущий кошмар. Сначала Оксана сажала сонного мальчишку на горшок, потом одевала, не будя, лежащего, раскинувшего руки и ноги в стороны. Пока она натягивала футболку, джинсы и носки Димка лежал спокойно, когда очередь доходила до ботиночек, начинал кривить рот и подхныкивать. А уж когда Оксана поднимала его в вертикальное положение, разевал рот и начинал лить слезы. Этот тоскливый, отчаянный, безнадежный вой выбивал Оксану из колеи на весь день. Внутри у нее все дрожало и трепетало, она никак не могла собрать мысли в кучу и сосредоточиться. Она – плохая мать, каждое утро пытающая своего ребенка самым зверским образом. Оксана пыталась подсластить пилюлю, затыкая сыну рот по дороге в детский сад сладостями и соком в маленьких коробочках с трубочками, придумывала дурацкие игры, вроде той, когда насчитавший больше красных машин утром вечером получит мороженое, разрешала пробежаться по луже. Это помогало на пару минут, но полностью выматывало. Она – плохая мать. Она должна сидеть с ребенком сама, заниматься им, раз ему так плохо в детском саду. При этой мысли удавиться хотелось уже самой.

Со временем ситуация чуть выправилась. Тяжко бывало только несколько дней после отпуска или больничного, т. е полного домашнего безрежимья. Оксана немного успокоилась. Приведя однажды утром Димку в группу, Оксана задержалась в дверях, наблюдая, как малышня репетирует с утра пораньше песню к новогоднему утреннику. Крыса проскользнула у нее между ног и юркнула под стоявшие рядком вдоль стены маленькие стульчики. Это произошло так быстро, что не опусти она в это мгновение глаза вниз, ничего бы и не заметила. Первым порывом было завизжать, вторым – схватить ребенка в охапку и бежать прочь. Она окаменела на мгновение и … ничего не сделала.