Одноклеточный

У меня чуть крыша не тронулась, такие тут цвета буйствовали. У Аоки в комнате всё было похожим на игрушки, и таким же ярким. Оранжевые футоны, розовые перегородки, сиреневый голик, салатовый шкаф… И формы какие-то детские, то мамонтёнок с отломанным бивнем, то Фудзи с языком лавы. Я потрогал кое-что. Тут даже каучуковые предметы были, не только пластиковые.

– Ну как?

– Сугой. Только в глазах рябит.

Я развалился в розовом сердечке-кресле и продавил его до самого пола. Оно напоминало желе и колыхалось подо мной как живое. Под рукой очутился огромный инфракрасный пульт, похожий на пирожок, и я надавил зелёную кнопку. Аоки в это время возилась возле стенного шкафа, и в стороны от неё летели тряпки.

И тут в воздухе передо мной всплыла голографическая кана: «Музыка», «Кино», «Картинки», «Окна», «Почта», «Инет» и «Учёба». Я остерегся выбирать и снова нажал кнопку. Буквы пропали.

– Ну у тебя и горы всякой одежды! – восхитился я, когда подошёл к Аоки. – А можно, твой робот притащит мою?

– Успеешь, он гоханом занят! Холодно, что ли? Как ты думаешь, это мне подходит? – Она растянула передо мной пахучий спортивный костюмчик ярко-зелёного цвета. – С температурным контролем… Нет! Это я весной напялю, а сейчас уже почти зима. Я раньше много всякой гаракуты в онлайне покупала, когда ещё к Тони не прибилась. У меня тут есть даже старинные сорочки, которые вредные запахи отталкивают, с ментоловыми капсулами. С рекламками шмоток не сосчитать. Я даже краску одно время носила и прозрачное платье с люминофором. Оно в темноте светилось. И ещё бюстгальтер, конечно, с регулятором жёсткости. Всем девчонкам кажется, что крепкая тити – их главное достояние.

– Регулятором? – смутился я.

– Никогда не видел? – улыбнулась она. – Никудышный ты фетишист. Я уже выкинула его, а то бы показала. У него в чашечках сенсоры, они состояние оппай на микрочип передают. А тот уже ткани командует, как ей себя вести. – Я мало что понял, но Аоки не стала продолжать. – Ну вот, а потом я увидела по голику, что сейчас у сасеко такая мода, и выбросила это дурацкое платье…

Она вдруг заметила что-то особо интересное внутри бездонного шкафа и вынула на свет белый брючный костюм. К нему прицепилась алая сорочка с одним рукавом, и девушка отбросила её.

– На выпускном вечере в нём была. Ночью гуляли в парке, а он меня всё время к фонтанам поворачивал – температуру с нужной стороны повышал. Якобы я перегрелась от экстази, и мне надо срочно искупаться. А на самом деле я от поцелуев возбудилась. Знаешь, чем всё-таки плохо рафидов убивать?

– Нет… Разве это плохо?

– Для женщин. Раньше я программой пользовалась, она мне советовала, в какой комбинации вещи надевать, чтобы не сопреть или не замёрзнуть. И по моде. А без рафидов приходится свои мозги напрягать. – Она пнула гору одежды – там кто-то мяукнул – и крикнула: – Ну ты где, сидор? А вот, смотри!

Она достала комбинезон стального цвета и развернула его. Он был потёртым во многих места. Видно, Аоки когда-то любила в нём гулять и не снимала месяцами.

– Оядзи для меня спроектировал, – гордо сказала девушка. – Я уже даже не всё помню, что в нём такого особенного. Фактура ткани от погоды зависит. Штанины и рукава твердеют, когда по ним что-то бьёт. А если, не приведи Будда, рана образуется, то ткань сама перетянет место пореза. Это я когда на байк села, папаша так меня обезопасить надумал. Вначале ещё ткань свет отражала, под ландшафт подстраивалась. Только я часто этот режим врубала, и покрытие погорело.

В комнату вкатился кухонный автомат с подносом, и мы уселись на футоне, чтобы закусить и запить гохан пивом. У меня уже просто урчало в животе от голода. Еда была жутко вкусная, и я чуть не чавкал, когда её пожирал. Аоки глядела на меня и усмехалась. Ела она немного. Её открытая многососковость меня сильно смущала, хотя уже не так, как в бане.

– Что-то ты, по-моему, нервничаешь, – сказала Аоки.

– Почему ты так решила? – пробормотал я.

– А потому, что похолодало. Ты на куче датчиков сидишь, они твоё давление и пульс измеряют, а потом температуру подстраивают до подходящего уровня. Вот футон под тобой и говорит дому, что тебе надо охладиться.

– Извини… А какая у тебя тема диплома? – спросил я.

– Я ещё не выбрала толком. Мне препод посоветовал тему взаимодействия роботов с органическими животными, она ещё недостаточно изучена. Ты вот знаешь, что щенки играют с роботами легко, а взрослые собаки уже напрягаются?

– У нас в зоопарке собаки на робококов не обращают внимания.

– Какие-то они у вас дикие. А я про опыт читала – овчарке дали кусок мяса и подвели к ней айбо, которая будто тоже хотела пожрать. И овчарка покусала айбо! Чуть зубы себе не обломала.

– Вот как раз эта собака была дикая. А наши ручные, они дают себя гладить.

– Гладить! Эй, Неко! Брысь сюда!

Из одёжных завалов высунулась морда электронной кошки. А девушка легко вскочила и принесла от кресла что-то похожее на человеческую руку, с какой-то слишком пухлой ладонью. Эту штуку можно было прицеплять к ножкам стола или просто «присасывать» к полу.