Одноклеточный

Так что ровно в шесть часов я запер ангар, только лаз для робококов остался, и отправился быстрым шагом на служебную стоянку. Хотелось чего-нибудь пожевать, но в кафешку заруливать было некогда, и заморозки у меня собой были. Я затолкал их в седельную сумку и вырулил на эстакаду. Симатта, как же туда ехать-то? Пришлось вытаскивать из памяти байка маршрут к Торикиному дому.

Никаких демонстрантов там уже не было. Стену покрывал слой солнечных элементов с рекламными вставками. Совместили, похоже. И это правильно. Хотя титановый слой мне бы понравился больше. «Может, купить что-нибудь этому психованному мальцу?» — подумал я перед автоматом в гараже.

Игрушки из пластика и каучука, всяких мохнатых зверьков я пролистал не глядя. Что ему там, учиться надо? Вот рубашонка для тэдди с поющими слогами кана… Сотни иен не жалко.

Торико ругалась с сыном и роботами. Они встретили меня криками, каждый на свой манер. Возбуждённый битвой тэдди носился с мальчишкой на загривке, за ними бегал астронавт, подволакивая ногу, а Ер-2 подкарауливал их за углами и норовил повалить. В квартире было душновато и пахло стиральным порошком.

— Вот так всё время, — пожаловалась гангуро. Торико была одета очень легко, в почти прозрачную сорочку и что-то длинное, словно штора, завёрнутое у неё вокруг бёдер. По-моему, другого белья на ней не было. Маленькая грудь торчала острыми тёмными сосками, они вздрагивали при её движениях, как изюминки в желе.

Торико отвлеклась на сына, чтобы сдёрнуть его с медвежонка, а я в это время вынул из щели над дверью «жучок». Бестолковая затея оказалась. Не годится этот прибор для подслушивания. А ведь он невидим для Шрама… Может, воткнуть его сегодня Шраму в байк или на чём он там приедет? Буду знать его положение, как он отслеживал моё. И что мне с этим делать?

— Помоги, Егор-сан, — сказала Торико.

Мы затолкали Ер-2 в шкаф, хотя он упирался и жужжал. А потом я помог скормить Хисаси транквилизатор и заодно апоморфин.

— Повторяй за мной, — сказал я и сел перед парнишкой на футон. — Атама! — Я шлепнул себя по макушке. Торико засмеялась, а Хисаси уставился на меня как на полного кретина. — Ты разве с ним не играла в части тела?

— Как это?

— Меня офукуро так учила… Ката! — Я опустил ладони себе на плечи. Хиза! — На колени. Хлопнул в ладоши: — Пан! Хиза, пан, хиза, пан. — Мальчик глядел с недоумением и не собирался повторять мои движения. Бесчувственный он, что ли? Но я не сдавался. — Атама, ката, хиза, пан! А теперь покажем части лица… Me, мими, хана, те ва о-хиза! — Я потыкал себе в глаза, уши и нос пальцами.

— Да отстань ты от мальчика, Егор. — Гангуро прижалась ко мне сзади и обняла за шею. — Гляди, на него уже таблы подействовали.

— Знаешь, я про такие игрушки в рекламе видел, они ребёнка веселить стараются. Он её потискает, а игрушка в ответ смеётся и так далее.

Хисаси приобрел туповатый и счастливый вид, и мы оставили его лежать перед голиком. Тэдди между тем порывался поколотить астронавта, но я пинками разогнал обоих по углам и пригрозил выкинуть из окна. Они в ужасе заткнулись и попрятались под циновками.

— Здорово ты с ними управляешься. Гораздо лучше Давида, а они его слушались. — Торико на минутку обняла меня и прижалась ухом к груди. — Я бы с ума сошла, наверное, если бы ты не пришёл.

— Я же купил мальчику подарок! — вспомнил я и достал из суйкана свёрток. — Одёжка для тэдди.

— Симпатично! — обрадовалась Торико, когда развернула шмотку. — Эй, поди-ка сюда, — позвала она медведя и напялила на него курточку. Тот сумрачно осмотрелся и ткнул плешивой лапой в слог. Мелодичный голос произнёс его. — Будешь Хисаси-куна азбуке учить, понял? Он теперь к разным подаркам подозрительно относится, — извинилась за тэдди гангуро. — Давид однажды притащил электрического хомячка, да какого-то неисправного. Из Европы, что ли. На распродаже по дешёвке купил. Так этот хомяк тут же издох и долбанул тэдди током.

— Понятно. Плохая память, значит. Не трусь, рубашка не ударит. — Я потрепал животное по холке.

Мы отправились на кухню, и Торико разогрела синтетического краба. А я в это время поведал ей о Давиде и о том, что его опекают сразу два преступника с оружием. Собираются они прикончить его или на самом деле отправят на север, непонятно. Но что убежать на Полосе они ему не дадут, очевидно.

— Жалко дурачка, — вздохнула девушка. — Как тебе крабовое мясо? Соус хочешь?

— Давай. Краб отличный, а то вчера мне на Полосе хотели крысятину подсунуть. Еле отбился.

— Ужас. Эти дикари чем только не питаются.

— Давид, кажется, тоже её пробовал.

— Ну разве можно после этого целоваться? — возмутилась она и странно на меня поглядела. — Фу.

Мы хлебнули по кружке рыбного сётю, и она вспомнила про бланкет, который сломался. Я поглядел на часы. Минут через сорок надо было отправляться на встречу со Шрамом. Если он прочитал моё письмо, конечно.