Однокурсники

— Он поправится, — заверил Джейсона дежурный врач. — Не думаю, что электрическая проводка в Гарварде — подходящее средство для самоубийства. Впрочем, бог свидетель, некоторым мальчикам удается исхитриться и действительно покончить с собой. Как вы думаете, почему он это сделал?

— Не знаю, — сказал Джейсон, все еще не отошедший от испуга.

— Этот молодой человек слишком сильно переживал из-за оценок, — произнес Деннис Линден.

Он приехал в лечебницу как раз вовремя, чтобы дать профессиональную оценку отчаянному поступку юного первокурсника.

— И ничто в его поведении не предвещало подобного развития событий? — спросил доктор из санитарной службы.

Джейсон бросил взгляд на Линдена, который продолжал вещать с важным видом:

— Нет. Вообще-то всегда трудно на вид определить надтреснутое яйцо. Я хочу сказать, студенты на первом курсе испытывают огромные нагрузки.

Пока двое медиков продолжали беседовать, Джейсон не сводил глаз со своих башмаков.

Через десять минут Джейсон и проктор вместе вышли из лечебницы. Только теперь до юноши дошло, что он без пальто. И без перчаток. И вообще раздет. Когда он испугался за Дэвида, то не чувствовал холода. А теперь его знобило.

— Подбросить тебя, Джейсон? — спросил Линден.

— Нет, спасибо, — мрачно ответил он.

— Брось, Джейсон, ты же замерзнешь до смерти, пока дойдешь до общаги в таком виде.

— Ну ладно, — уступил он.

Все те несколько минут, пока они ехали по Маунт-Оберн-стрит, проктор пытался найти для себя оправдание.

— Послушай, — объяснял он с рационалистической точки зрения, — это и есть Гарвард: либо пойдешь ко дну, либо выплывешь.

— Да уж, — чуть слышно пробормотал Джейсон, — но ведь вы-то считаетесь спасателем на этих водах.

Перед следующим светофором он вылез из машины Линдена и в сердцах хлопнул дверцей.

Его переполняла злость, и он опять забыл о собачьем холоде.

Он пошел в сторону площади. В «Элси» заказал себе двойную порцию ростбифа, дабы возместить ужин, который пропустил, а потом отправился в «Кронин» — там он заглянул во все деревянные кабинки, в надежде увидеть хоть одно дружелюбное лицо, чтобы можно было присесть рядом и напиться.

Наутро Джейсона разбудил громкий стук в дверь, от которого у него еще больше разболелась голова. Пошатываясь, он пошел открывать и только тогда заметил, что спал, в чем был вчера вечером, не раздеваясь. Впрочем, душа у него тоже была помята изрядно. Под стать внешнему виду.

Он открыл дверь.

Перед ним стояла коренастая женщина средних лет и смотрела на него с серьезным видом.

— Что ты с ним сделал? — требовательным голосом спросила она.

— А, — не двигаясь с места, сказал Джейсон, — должно быть, вы — мать Дэвида.

— Да ты просто гений, — буркнула она. — Я здесь, чтобы забрать его вещи.

— Прошу вас, — произнес Джейсон, приглашая ее войти.

— На лестнице холодрыга, чтоб ты знал, — заметила она и прошла в комнату, бросая по всем углам ястребиные взоры. — Фу, настоящий свинарник. Кто-нибудь здесь убирает?

— Раз в неделю дежурный уборщик пылесосит комнаты и чистит унитаз, — доложил Джейсон.

— Чего уж тут удивляться, что мой мальчик заболел. А чья это грязная одежда валяется по полу? Там же полно микробов, знаешь об этом?

— Это вещи Дэвида, — тихим голосом ответил Джейсон.

— А зачем тебе надо было входить к нему и разбрасывать повсюду одежду моего Дэвида? Что, богатенький мальчик решил так поразвлечься?

— Миссис Дэвидсон, — сказал Джейсон спокойно, — он сам уронил все на пол.

И тут же добавил:

— Не хотите ли присесть? Наверное, вы очень устали.

— Устала? Да я просто без сил. Тебе известно, каково ехать поездом всю ночь, особенно женщине в моем возрасте? Но я постою, пока ты будешь объяснять, почему это не твоя вина.

Джейсон вздохнул.

— Послушайте, миссис Дэвидсон, я не знаю, что вам сказали там, в лечебнице.

— Мне сказали, будто он очень слаб и его надо перевести в какую-то другую хорошую… ужасную больницу. — Она помолчала, а потом выдохнула: — Для душевнобольных.

— Мне очень жаль, — мягко произнес Джейсон, — но здесь такие серьезные нагрузки. В смысле, чтобы иметь хорошие оценки.

— Мой Дэвид всегда получал хорошие отметки. Он учился день и ночь. А затем он покидает мой дом и приезжает жить сюда с тобой, а потом у него падает успеваемость, как будто и не было всей этой подготовки. Почему ты мешал ему учиться?

— Поверьте мне, миссис Дэвидсон, — настаивал Джейсон, — я никогда его ничем не беспокоил. Он… — Джейсону пришлось собраться с духом, чтобы закончить фразу, — кажется, сам довел себя до такого состояния.

Миссис Дэвидсон с трудом пыталась осмыслить этот довод.

— Как это? — спросила она.

— По какой-то непонятной причине он просто вбил себе в голову, что обязан быть лучше всех. То есть самым лучшим.

— Ну и что в этом плохого? Я его так воспитала.

Джейсону вдруг стало жалко того маленького мальчика, каким был когда-то в детстве его теперь уже бывший сосед. Совершенно очевидно: это мать подгоняла его, как беговую лошадь, заставляя сына всегда приходить первым в бесконечных скачках. Немудрено, что он сломался, подобно Шалтаю-Болтаю, не выдержав такого напряжения.