Читаем Однокурсники полностью

Лето на Мартас-Винъярд всегда восхитительно. Но если вы являетесь автором спектакля, который будет ставиться на Бродвее, то это место превращается для вас в «остров блаженных».

Стюарт и Нина то и дело участвовали в различных пикниках с барбекю и печеными морскими моллюсками, где присутствовало множество звезд и знаменитостей, а также посещали великолепные званые вечера.

Разумеется, если бы Стюарт был просто поэтом, получившим Пулитцеровскую премию, он мог и не заслужить чести быть включенным в список преуспевающих людей. Но он, ко всему прочему, проживал в одном из самых роскошных домов райского сада под названием Винъярд, а это верный признак того, что в финансовых делах, как и в поэзии, у него полный порядок.

Вообще-то за такое везение он должен был благодарить Харви Мэдисона. Поскольку именно их новый агент устроил для них судьбоносную встречу с Эдгаром Уолдорфом — общепризнанным королем среди бродвейских продюсеров. Это знакомство состоялось там, где только и могут происходить события такого уровня, — за обедом в ресторане клуба «21».

Стюарт, Харви и Дэнни уже сидели за столом, прождав двадцать минут, когда в зал величественной походкой вошел грузный господин, разодетый в пух и прах, — это и был продюсер. Еще не сев за стол, он посмотрел на композитора и автора текстов и многозначительно произнес:

— Как мне все нравится. Стюарт немного смутился.

— О, мистер Уолдорф, мы же еще ничего не рассказали. То есть…

Поток его любезностей был остановлен на полуслове Харви Мэдисоном, который крепко сдавил ему руку под столом и произнес:

— Эдгар хочет сказать, ему очень нравится сама концепция.

— Нет, больше всего мне нравится авторский состав. Когда Харви позвонил мне и сказал об этом, я у себя в офисе просто весь затрепетал. Идея о том, чтобы два пулитцеровских лауреата написали для Бродвея, просто потрясающая. А кстати, вы уже думали над названием?

Эдгар дипломатично обратился к обоим, хотя на деле вопрос предназначался Дэнни, который, как известно, играл в этом дуэте первую скрипку.

— Видите ли, — ответил композитор, — как вы знаете, в основе нашего мюзикла лежит «Улисс» Джойса, просто мы перенесли действие в Нью-Йорк…

— Как мне нравится. Как мне нравится, — аккомпанементом бормотал Эдгар.

— Так вот, роман же, в свою очередь, был основан на «Одиссее» Гомера, — продолжал Дэнни. — А поскольку в центре повествования нашего произведения — путешествие главного героя по этому городу, мы решили, что назовем спектакль «Манхэттенская Одиссея».

Эдгар задумался на мгновение и, прежде чем ответить, сунул креветку в рот.

— Это хорошо, это хорошо. Только один вопрос: не слишком ли это хорошо?

— А разве бывает слишком хорошо? — простодушно поинтересовался Стюарт.

— Все, конечно, относительно, — ответил Эдгар, умело уходя от вопроса. — В конце концов, не все же бродвейские зрители учились в Гарварде. Не думаю, что мне удастся заполнить зал достаточным количеством публики, которая понимает значение слова «Одиссея».

— Помилуйте, мистер Уолдорф, — возразил Дэнни, — в английском языке это уже общий термин.

В эту минуту Харви Мэдисон почувствовал: настал благоприятный момент для того, чтобы изменить направление разговора.

— Знаете, ребята, у Эдгара есть роскошная идея для названия. Вы только послушайте.

Продюсер дождался, когда взгляды присутствующих, как лучи прожекторов, сойдутся на его лице. И произнес:

— «Rejoice!» [55]

— Что? — переспросил Дэнни Росси.

— Разве не понятно? Автора романа зовут Джеймс Джойс. Мы вспоминаем его наследие. Вот почему «re-Joyce». Конечно, с восклицательным знаком после него. Так-то. Потрясающе, да?

Дэнни и Стюарт недоуменно посмотрели друг на друга.

— Я думаю, это блестяще, — поддакнул Харви Мэдисон, привыкший не задумываясь хвалить все, что скажет потенциальный источник доходов. — Как вы думаете, ребята?

— С таким же успехом его можно было бы назвать «Хелло, Молли!» — язвительно заметил Дэнни Росси.

— Мне нравится «Манхэттенская Одиссея», — тихо произнес Стюарт.

— Но вы же слышали, что сказал Эдгар Уолдорф… — перебил его Харви Мэдисон.

— И мне нравится «Манхэттенская Одиссея», — повторил вслед за Стюартом Дэнни.

И тогда, как ни странно, все услышали похвалу от человека, от которого никто не ожидал ее услышать.

— Я думаю, «Манхэттенская Одиссея» — совершенно потрясающее название для спектакля. И для меня, Эдгара Уолдорфа, большая честь его представлять.

Затем продюсер начал выяснять у авторов, каков график их работы, чтобы он смог спланировать репетиции, договориться о гастролях и заказать залы. Услышав, что молодые люди готовы завершить спектакль уже этим летом, если будут жить в уединении на Мартас-Винъярд, он великодушно предложил Стюарту воспользоваться его нескромным жилищем, находящимся на том же острове.

— О, мистер Уолдорф, я не могу.

— Прошу вас, мистер Кингсли, я настаиваю. К тому же это позволит мне не платить налог за дом все это время.

А затем, даже не заглядывая в текст пьесы и не услышав ни единой ноты, он перешел прямо к существу всего дела.

— Кто у нас выступит в главных ролях?

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже