Одноранговая экономика

Рассмотрим современное распределение мирового богатства. В этом вопросе нам поможет статистика долей в совокупном объеме финансовых и нефинансовых активов, принадлежащих отдельным группам населения. Ежегодно швейцарский банк Credit Suisse публикует отчет «Global Wealth Report»26, в котором собрана информация о распределении материальных активов среди домохозяйств по всему миру. Данные из этого отчета иногда называют «глобальной пирамидой благосостояния», показывающей, какой процент мирового богатства принадлежит той или иной группе населения, ранжированной в соответствии с уровнем благосостояния. В 2017 году богатейшие 0,7% населения планеты (лица с доходом более 1 миллиона долларов США в год), т. е. в абсолютных цифрах около 36 миллионов человек, владели 46% мирового богатства. При этом 70% населения планеты, т. е. около 5,3 миллиарда человек с низким уровнем благосостояния (доходы ниже 10 000 долларов США в год), обладали лишь 2,7% совокупного объема активов. Для сравнения: в 2010 году 0,7% наиболее богатых жителей планеты владели лишь 35,6% мирового богатства. Огромный скачок их благосостояния за столь короткий промежуток времени произошел на фоне относительного снижения доли богатства, приходящейся на все остальные группы населения. При этом относительная доля в общем богатстве снизилась сильнее всего в наиболее бедных группах населения (в 2010 году на них приходилось 4,2%). Средний класс (доходы от 10 000 до 100 000 долларов США в год) лишился значительной части своего экономического веса, который упал с 16,5 до 11,6%.

Примечательно, что такие значительные изменения произошли за достаточно короткий период времени. Этот период совпал с восстановлением мировой экономики после глобального финансового кризиса 2008 года и сопровождался активным использованием так называемых нетрадиционных методов стимулирования экономического роста, в том числе многочисленных программ количественного смягчения. Очевидно, что впрыскивание гигантских объемов ликвидности крупнейшими центральными банками мира должно было привести к росту стоимости самых разных видов активов, но едва ли архитекторы современной монетарной политики представляли, какую странную форму в части перераспределения мирового богатства оно примет. Рост стоимости финансовых инструментов, торгуемых на биржах, и прочих активов, принадлежащих в основном богатым жителям планеты, происходил гораздо быстрее, чем изменение стоимости объектов благосостояния, приходящихся на другие социальные группы. Неравномерность изменения доходов только усилила этот процесс; в итоге динамика социального неравенства начала приобретать эпические масштабы. Однако стоит отметить, что последствия монетарной политики, проводимой в большинстве крупных стран мира, далеко не единственная причина роста неравенства и экономической концентрации. Как уже было упомянуто выше, нарастание неравенства началось задолго до 2008 года и ко времени написания настоящей книги приобрело характер установившегося тренда.

Еще один индикатор, который Пикетти использует наряду с показателями неравенства распределения богатства и доходов, – это коэффициент богатства/доходов, рассчитанный им для длительных исторических периодов27. Данный коэффициент показывает соотношение ежегодного объема всех доходов конкретной страны и накопленного на этот момент национального богатства. Другими словами, это количество лет, необходимое для накопления имеющегося объема национального богатства при сохранении текущего уровня доходов.

Коэффициент богатства/доходов – важнейший показатель относительной значимости капитала в экономическом производстве, своеобразный ключ к анализу капиталистической системы. Чем он выше, тем больше вес концентрированного, накопленного капитала относительно доходов от производительной деятельности всего населения. Какова же историческая картина этого коэффициента? Она во многом тождественна динамике показателей социального неравенства, рассмотренных выше. В начале ХХ столетия в Европе коэффициент был равен 600—700%, то есть национальное богатство соответствовало 6—7 годам национальных доходов (График 4). Затем этот показатель снизился до 200% (2-х лет) в середине века и опять вырос до 500—600% (5—6 лет) в сегодняшнем мире. Похожая, хотя и несколько менее драматичная картина имела место в США и других странах. Условное значение капитала по отношению к производительным доходам в начале XXI века вновь резко увеличилось.