Читаем Одноразовые люди полностью

Подневольная работа в Индии насчитывает не только многовековую историю, но она широко распространена. Землепашец со своей семьей — лишь один из миллионов сельскохозяйственных рабочих, живущих в неволе, и люди, занимающиеся сотней других видов деятельности, существуют в аналогичных условиях. Чай, который вы пьете, может быть собран подневольными рабочими в Ассаме. Ювелирные изделия, драгоценные камни, кирпич, лесоматериалы, камень, сахар, фейерверки, одежда, ковры — практически любой товар ручной работы может быть сделан рабом. Приготовление и продажа еды, переноска тяжестей, уход за животными, проституция, даже нищенство и воровство могут исполняться теми, кто находится в долговом рабстве. Никто не знает, сколько в Индии рабов: оценка предполагает миллионы, но сколько миллионов, 2, 10 или 20, неизвестно. Правительственные оценки невероятно низкие: многие штаты утверждают, что на их территории долговое рабство не существует, невзирая на многочисленные свидетельства об обратном.

Конечно, попытаться описать что-либо в Индии в целом очень сложно из-за размеров страны. Население страны составляет 950 миллионов человек (50 лет назад было 350 миллионов), то есть 1/6 часть населения мира. Эти люди говорят более чем на тысяче разных языков и диалектов. Существует примерно 600 признанных местных племен и несколько сотен более мелких подразделений. Эти племена говорят на более чем трех сотнях различных языков. Некоторые из 22 штатов, входящих в состав Индии, настолько же отличаются друг от друга, как удаленные страны, и путешествие на сотню миль может означать встречу с новыми обычаями, другим языком, другой социальной и семейной организацией, другим образом жизни. Существует очень мало вещей, единых для всей Индии, и закабаление, возможно, одна из них.

Когда в стране существует так много культур, не удивительно, что существует так много различных схем неволи. Некоторые долговые обязательства переходят от родителей к детям. В других случаях семьи передают ребенка в залог долга землевладельцу или торговцу, обычно для выполнения домашней работы или ухода за скотом. Некоторые формы кабальной зависимости чисто феодальные: работники трудятся на своего хозяина, получая за это ежедневную еду. Они должны быть готовы к работе в любое время и не имеют права работать на кого-либо еще или уйти без разрешения хозяина. Часто вдовы попадают в кабальную зависимость: в обмен за свою независимую жизнь они получают еду дважды в день, обычно они переезжают в дом своего хозяина, где часто живут в загоне для скота или других сельскохозяйственных постройках. Тип долговой зависимости, с которой я начал эту главу, называется колия (земельный). В данном случае работники отказываются от свободы передвижения в обмен на право пользоваться маленьким клочком земли и пищу. Мы подробнее познакомимся с жизнью нескольких таких семей, живущих в штате Уттар-Прадеш.

Различные формы закабаления имеют общие характеристики. Все закабаленные рабочие живут под угрозой насилия. Они все утратили право свободного передвижения и продажи своих рабочих рук по своему выбору. У них у всех очень длинный рабочий день, и они либо совсем не получают денег за работу, либо их заработок ниже прожиточного минимума. Не стоит говорить о том, что часто с ними обращаются, как с людьми низшего сорта, они утратили достоинство. Поскольку часто это традиционные формы закабаления, то использование кабального труда может как приносить, так и не приносить высокую прибыль. Существующая численность закабаленных рабочих в Индии означает, что много форм как старого, так и нового рабства существуют бок о бок. Некоторые формы рабства опираются на обычаи и суеверия, обеспечивающие контроль над порабощенными людьми.

Рассмотрим случай девадаси, молодых женщин, которые становятся супругами бога, что совсем не так приятно, как может показаться. Бедные семьи, чтобы умилостивить местных богов и обеспечить счастливое будущее, жертвуют дочерью, «выдавая ее замуж» за одного из богов. После бракосочетания девушка объявляется святой и должна переселиться в местный храм, о котором она с этого момента заботится. Девушка должна выполнять любую работу, она не может уехать из деревни, не может «развестись» и выйти замуж за кого-нибудь еще и полностью находится в подчинении у людей, которые руководят храмом. На протяжении столетий они превращали девушек в проституток, так что храм параллельно становился публичным домом. Каждая девочка, рожденная «святыми», также становилась девадаси, женщины проживали свои жизни, как проститутки-невольницы, тогда как мужчины, управлявшие храмом, присваивали прибыли.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука