Читаем Одноразовые люди полностью

Я решил использовать метод кейс-стади по двум причинам. Во-первых, я последовал совету Роберта К. Инна, специалиста по этой исследовательской технике: «Метод кейс-стади предпочтительнее, когда возникают вопросы «как» и «почему», когда у исследователя мало возможностей управлять событиями, когда исследование фокусируется на современном феномене в контексте реальной жизни»[114]. Работа носила исследовательский характер, поскольку изучение современного рабства практически полностью отсутствует в социальных науках. Эта сфера широко открыта для исследований, однако уже проведенные работы дают не слишком много материала, которым можно руководствоваться. Для разработки новых областей знания обычно используются качественные техники, поэтому для исследования темы, включающей преступление — и, возможно, содержащей некоторую опасность, как для исследователя, так и для объектов исследования, — я полагаю, что менее назойливый метод кейс-стади является самой подходящей методологией. Во-вторых, я выбрал эту технику, поскольку моей целью являлся некоторый сравнительный анализ пяти стран, в которых я собирал информацию. Насколько мне известно, впервые был использован один и тот же список основных исследовательских тем по вопросам рабства для обследования более чем в одном месте (полный список вопросов приводится в этом приложении). Я убежден, что глобальная природа современного рабства требует именно такого подхода. Моей целью было собрать всю возможную информацию о рабстве в каждой стране, так же как и дополнительную информацию о национальной культуре, истории, экономике, которая затем конкретизировалась и иллюстрировалась с использованием кейс-стади конкретной экономической деятельности.

Было бы невозможно реализовать эти задачи без помощи коллег, работавших со мной в каждой стране. На то, чтобы найти и рекрутировать в каждой из пяти стран специалистов с глубоким знанием, опытом работы, исследовательскими навыками, языком, ушло почти два года. Вот их имена: доктор Рейчел Харрисон и Гампол Нираван в Таиланде, Н’Гади Н’ди в Мавритании, Лучиано Падрео в Бразилии, Харис Газдар в Пакистане, Прамод Сингх и доктор Правин Джха в Индии. Я должен сказать, что мне невероятно повезло: каждый из этих исследователей оказался даже лучшим сотрудником, чем я мог ожидать. Каждый из них обеспечил меня огромным количеством информации и оказал мне помощь еще до того, как я приезжал в их страну. Каждый из них открывал мне новую культуру и проявлял большую чуткость, когда мы встречались с закабаленными людьми. В каждой стране я работал с моими коллегами, чтобы найти и проинтервьюировать рабов и рабовладельцев. Иногда я сам проводил интервью, а коллега выступал в качестве переводчика, иногда мои коллеги проводили интервью сами. В каждой стране мы озаботились перевести вопросы заранее, чтобы убедиться, что то, о чем мы спрашиваем, имеет смысл для респондентов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке
Политическая история русской революции: нормы, институты, формы социальной мобилизации в ХХ веке

Книга А. Н. Медушевского – первое системное осмысление коммунистического эксперимента в России с позиций его конституционно-правовых оснований – их возникновения в ходе революции 1917 г. и роспуска Учредительного собрания, стадий развития и упадка с крушением СССР. В центре внимания – логика советской политической системы – взаимосвязь ее правовых оснований, политических институтов, террора, форм массовой мобилизации. Опираясь на архивы всех советских конституционных комиссий, программные документы и анализ идеологических дискуссий, автор раскрывает природу номинального конституционализма, институциональные основы однопартийного режима, механизмы господства и принятия решений советской элитой. Автору удается радикально переосмыслить образ революции к ее столетнему юбилею, раскрыть преемственность российской политической системы дореволюционного, советского и постсоветского периодов и реконструировать эволюцию легитимирующей формулы власти.

Андрей Николаевич Медушевский

Обществознание, социология
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше
Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше

Сталкиваясь с бесконечным потоком новостей о войнах, преступности и терроризме, нетрудно поверить, что мы живем в самый страшный период в истории человечества.Но Стивен Пинкер показывает в своей удивительной и захватывающей книге, что на самом деле все обстоит ровно наоборот: на протяжении тысячелетий насилие сокращается, и мы, по всей вероятности, живем в самое мирное время за всю историю существования нашего вида.В прошлом войны, рабство, детоубийство, жестокое обращение с детьми, убийства, погромы, калечащие наказания, кровопролитные столкновения и проявления геноцида были обычным делом. Но в нашей с вами действительности Пинкер показывает (в том числе с помощью сотни с лишним графиков и карт), что все эти виды насилия значительно сократились и повсеместно все больше осуждаются обществом. Как это произошло?В этой революционной работе Пинкер исследует глубины человеческой природы и, сочетая историю с психологией, рисует удивительную картину мира, который все чаще отказывается от насилия. Автор помогает понять наши запутанные мотивы — внутренних демонов, которые склоняют нас к насилию, и добрых ангелов, указывающих противоположный путь, — а также проследить, как изменение условий жизни помогло нашим добрым ангелам взять верх.Развенчивая фаталистические мифы о том, что насилие — неотъемлемое свойство человеческой цивилизации, а время, в которое мы живем, проклято, эта смелая и задевающая за живое книга несомненно вызовет горячие споры и в кабинетах политиков и ученых, и в домах обычных читателей, поскольку она ставит под сомнение и изменяет наши взгляды на общество.

Стивен Пинкер

Обществознание, социология / Зарубежная публицистика / Документальное
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика
Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика

Антипсихиатрия – детище бунтарской эпохи 1960-х годов. Сформировавшись на пересечении психиатрии и философии, психологии и психоанализа, критической социальной теории и теории культуры, это движение выступало против принуждения и порабощения человека обществом, против тотальной власти и общественных институтов, боролось за подлинное существование и освобождение. Антипсихиатры выдвигали радикальные лозунги – «Душевная болезнь – миф», «Безумец – подлинный революционер» – и развивали революционную деятельность. Под девизом «Свобода исцеляет!» они разрушали стены психиатрических больниц, организовывали терапевтические коммуны и антиуниверситеты.Что представляла собой эта радикальная волна, какие проблемы она поставила и какие итоги имела – на все эти вопросы и пытается ответить настоящая книга. Она для тех, кто интересуется историей психиатрии и историей культуры, социально-критическими течениями и контркультурными проектами, для специалистов в области биоэтики, истории, методологии, эпистемологии науки, социологии девиаций и философской антропологии.

Ольга А. Власова , Ольга Александровна Власова

Медицина / Обществознание, социология / Психотерапия и консультирование / Образование и наука
Смысл существования человека. Куда мы идём и почему. Новое понимание эволюции
Смысл существования человека. Куда мы идём и почему. Новое понимание эволюции

Занимает ли наш вид особое место во Вселенной? Что отличает нас от остальных видов? В чем смысл жизни каждого из нас? Выдающийся американский социобиолог, дважды лауреат Пулитцеровской премии Эдвард Уилсон обращается к самым животрепещущим вопросам XXI века, ответив на которые человечество сможет понять, как идти вперед, не разрушая себя и планету. Будущее человека, проделавшего долгий путь эволюции, сейчас, как никогда, в наших руках, считает автор и предостерегает от пренебрежения законами естественного отбора и увлечения идеями биологического вмешательства в человеческую природу. Обращаясь попеременно к естественно-научным и к гуманитарным знаниям, Уилсон призывает ученый мир искать пути соединения двух этих крупных ветвей познания. Только так можно приблизиться к самым сложным загадкам: «Куда мы идем?» и, главное, «Почему?»

Эдвард Осборн Уилсон

Обществознание, социология