Одноразовые люди

Посредники и агенты, которые покупают девушек в деревнях и перепродают в публичные дома, лишь краткосрочные рабовладельцы. Их бизнес — отчасти рекрутинговое агентство, отчасти — компания по перевозке, частично — PR-компания, частично — банда, занимающаяся похищением людей. Их цель — купить подешевле, продать подороже, сохраняя значительный приток девушек из деревень. Посредник может быть как мужчиной, так и женщиной, и обычно он уроженец той же области, где занимается рекрутментом. Некоторые из них — местные жители, занимающиеся этим бизнесом в добавление к основной работе в должности офицера полиции, правительственного чиновника или школьного учителя. Положение в обществе, связанное с общественным доверием, — прекрасная стартовая позиция для приобретения молодых девушек. Несмотря на характер их занятий, обычно это весьма уважаемые люди. Их рассматривают как источник работы и значительных денежных выплат родителям, и они хорошо известны в своих общинах. Некоторые женщины-посредники в свое время были проданы сами, проработали некоторое время проститутками и теперь, достигнув, средних лет, зарабатывают на жизнь поставляя девушек в публичные дома. Эти женщины — ходячая реклама сексуального рабства. Их стиль жизни и доходы, их западная одежда и изощренный шик намекают на блестящие экономические перспективы девушкам, которых они покупают. То, что они выжили, проведя годы в борделе, исключение — многие молодые женщины возвращаются в деревню умирать от СПИД’а, но родители стараются быть оптимистами. Вне зависимости от того, живут ли посредники в данной местности, или они приезжие, они сочетают вербовку с другими занятиями. Вернувшаяся проститутка может жить вместе со своей семьей, приглядывая за своими родителями, владея одним или двумя рисовыми полями и параллельно приторговывая девушками. Как и у сутенеров, их бизнес весьма прибыльный, они удваивают деньги на каждой девушке в течение двух-трех недель, но как и у сутенеров, их доходы ничто по сравнению с прибылями реальных рабовладельцев.

Реальные рабовладельцы на деле оказываются бизнесменами средних лет. Они прекрасно вписываются в общество и не испытывают никакой социальной дискриминации за свои деяния. Если угодно, ими даже восхищаются как успешными разносторонними дельцами. Содержание публичного дома обычно оказывается лишь одним из многих деловых интересов такого рабовладельца. Безусловно, владельцы публичных домов имеют связи с организованной преступностью, но в Таиланде в организованную преступность вовлечены и полиция, и большая часть правительства. В самом деле, работу современного рабовладельца лучше рассматривать не как чистое преступление, но как прекрасный пример опосредованного предпринимательства. Владение борделем, в котором содержатся закабаленные молодые девушки, превращается в чисто деловой вопрос. Инвесторы могут заявить, что они создают рабочие места и способствуют повышению благосостояния. В их поведении нет фальши, поскольку они следуют важной социальной норме: получение большого количества денег является достаточным оправданием чего угодно. Разумеется, рабовладелец, живущий по соседству с респектабельными представителями среднего класса, постарается не выставлять напоказ признаки своей работы. Его соседи будут только знать, что он преуспевающий бизнесмен, и уважать его за это. Интерес к чужим делам — серьезное нарушение норм тайской культуры, «не суй свой нос в чужой вопрос» (yaa suek) — один из самых резких ответов в тайском языке. Так что рабовладелец получает все преимущества от эксплуатации и унижения молодых девушек без каких-либо социальных последствий.

На самом деле в роли рабовладельца могут выступать товарищество, компания, корпорация. Начиная с восьмидесятых годов, на Таиланд щедрым дождем пролились японские инвестиции, эту миграцию огромных капиталов назвали «летящими гусями»[33]. Уверенное положение йены позволило покупать и строить по всему Таиланду, и в то время как электронные корпорации занимались строительством фабрик, производящих телевизоры, другие инвесторы обнаружили, что гораздо больше денег можно получить в индустрии сексуальных услуг. Следом за японцами пришли инвестиции так называемых «азиатских тигров» — Южная Корея, Гонконг, Тайвань, Сингапур, которые также обнаружили огромные возможности индустрии секса. (Кроме того, доказано, что все эти пять стран стали крупными рынками поставки закабаленных тайских девушек, о чем мы будем говорить ниже.) У этих гусей и тигров оказалось достаточно ресурсов для покупки местных криминальных авторитетов, полиции, администрации и достаточно собственности для того, чтобы начать коммерческий бизнес сексуальных услуг. Урожденные тайцы также вкладывали деньги в индустрию секса, которая процветала; имея меньше капиталов, они чаще создавали более дешевые заведения для рабочего класса.