Одноразовые люди

В итоге девушки становятся готовыми рабами, верными и послушными. Когда я встретил Шири, она как раз пересекла эту невидимую линию между желанием сопротивляться и покорностью. Всего лишь пятнадцатилетняя, она смирилась с жизнью проститутки. Она объяснила, что это ее судьба, ее карма, и каждый день она молится Будде, чтобы он послал ей силы принять происходящее. В прошлом она пыталась освободиться, теперь она мечтает о том, чтобы заработать достаточно денег на постройку дома в своей деревне. Ее гнев и негодование ушли, и она добровольно идет навстречу желаниям сутенера, гордясь своей привлекательной внешностью и более высокой ценой. Ее сопротивление сломлено, теперь ее выпускают из публичного дома, чтобы она могла сходить в храм. В своем господстве над Шири ее сутенер имеет мощного союзника — ее мать. Мать Шири останавливалась во «Всегда процветающем» публичном доме на несколько дней, когда мы были там. Она приехала из деревни по просьбе сутенера, потому что Шири нужно было делать операцию. (Шири не сказала нам, какую именно операцию она делала, но сообщила, что это стоило 10 000 батов.) Сутенер опасался, что когда Шири будет поправляться, она может начать думать об освобождении. Ее мать помогла осуществить контроль над подобными мыслями, обеспечивая уход, но в то же время напоминая Шири о ее обязанностях и важности выплаты долга публичному дому и своим родителям. Со временем сутенер может позволить Шири уезжать на праздники домой, как он позволяет некоторым другим девушкам. Угроза побега девушек мала, поскольку они знают, что сутенер всегда сможет найти их в их деревне; они убеждены, что куда бы они ни спрятались, их отыщут.

Эта вера во всеведущего сутенера поддерживается другими, более опосредованными связями, складывающимися у девушки с рабодержателями и правительством. Все официальные лица — полицейский, который каждый день приходит в публичный дом, шеф полиции в городе или районе, политики, перед которыми отчитывается шеф полиции, и далее вверх по ступенькам правительственной лестницы — весь государственный аппарат служит машиной порабощения. Это не значит, что полиция или правительство непосредственно превращают девушек в рабов в борделях, — они обеспечивают систему защиты и принуждения, которая делает рабство возможным. На всех уровнях власти официальные лица не желают видеть преступления рабства. Целый свод законов лежит невостребованным: закон запрещает поставку женщин в бордели, проституцию, насилие, сексуальное унижение меньшинств, организацию публичных домов, похищение людей, работу по принуждению, долговую кабалу и рабство. Некоторые чиновники получают дополнительный доход от взяток, другие сами регулярно посещают публичные дома. Результатом является неофициальная, но очень эффективная система государственной поддержки сексуального рабства. Власть сутенера безмерно усиливается властью государственной полиции. Премьер-министр Таиланда Чуан Ликпай признал в 1992 году, что «проблема сексуального рабства не была бы столь сложной, если бы те, кто имеет оружие и представляет закон, не были бы в это вовлечены», но он добавил, что «если проблема неразрешима, я не стал бы заставлять власти заниматься ею».[37] С 1992 года вовлеченность полиции в секс-индустрию только возросла.[38]

В тот день, когда премьер Чуан сделал это заявление, было раскрыто трагическое убийство в Сонгхле, которое ясно показало связи между полицией и владельцами публичных домов.[39] Молодая тайская проститутка Пассавара Самрит, родом из северной деревни Чиангмай, была найдена мертвой с перерезанным горлом. Столкнувшись с угрозами убийства со стороны сутенера и полиции, когда она пыталась убежать из публичного дома, Пассавара обратилась в местный госпиталь и попросила о помощи. Персонал госпиталя отправил ее в департамент социального обеспечения префектуры в Сонгхле, и чиновник отдела позвонил в полицию. В конце дня, все еще находясь в отделе социального обеспечения, Пассавара пошла в туалет и исчезла. Ее тело было найдено на следующее утро. Пристальное внимание прессы сделало невозможным для полиции покрывать убийц, и через месяц следствие предъявило обвинение шестерым: двум чиновникам префектуры, двум офицерам полиции, зятю владельца публичного дома и сутенеру. Парламентское расследование показало, что местный полицейский участок получал регулярные выплаты от владельца публичного дома. По результатам расследования 20 полицейских были переведены на другую работу как несправившиеся с обязанностями и «допустившие неприятный казус».[40]

Освободиться и быть арестованной