Одноразовые люди

На индивидуальном уровне нищета превосходит все воображаемые пределы. Многие владеют лишь скудными пожитками: два или три куска материи, несколько пластиковых кувшинов, горшков и корзин, несколько железных инструментов, чайник, какое-то количество чашек, одеяло или килт, который может служить ковром, кроватью или тентом, — и это все. Жаркий и сухой климат в действительности помогает беднякам выжить: бóльшую часть года необходимо лишь минимальное укрытие, и большинство рабов спит обычно на земле рядом с домом своего хозяина или в жалкой пристройке, сделанной из хвороста или обрезков дерева. Для бедняков или рабов дневной рацион — рис или кускус (примерно фунт в день), смешанный с объедками трапезы их хозяина. Рабов легко узнать на улице по их грязным лохмотьям, хозяев — по их струящимся безупречно чистым халатам. Белые мавры почти повсеместно носят большой белый или небесно голубой складчатый халат, называемый бубу. Покрой этого халата встречается только в Мавритании, его длинные широкие рукава можно закрутить вокруг головы наподобие покрывала. Халаты мавров часто декорированы золотым шитьем, они вычищены и отглажены до совершенства. Чтобы подчеркнуть различия в статусе, рабам редко позволяют носить бубу. Обычно они одеты в обноски европейской одежды, привозимой большими тюками от тряпичников из Франции. На городских улицах рабы мужского пола живут и работают одетые в странную смесь из полиэстерных брюк, когда-то бывших частью костюма, оборванных возле колена, и заляпанной футболки, рекламирующей товары, которые никогда не были доступны в Мавритании. Несмотря на жару, раскаленный песок и камни мостовой, рабы практически никогда не бывают обутыми.

Не удивительно, что средняя продолжительность жизни мужчин в Мавритании только 41 год, среди рабов этот показатель еще ниже. Вы обнаруживаете, что высохшие старухи-рабыни на самом деле тридцатилетние женщины; а дети рабов худы и низкорослы, часто покрытые ранами и царапинами, которые медленно заживают на их истощенных телах. Дети повсюду: примерно половина населения моложе 14 лет. Это, однако, не снижает производительности, поскольку дети рабов не получают никакого образования и начинают работать с 5-6 лет. В городе Бутилими позади больших, окруженных садами домов, принадлежавших белым маврам, я обнаружил лачугу, которую вначале принял за примитивный загон для коз. Но оттуда выбрались очень грязные дети рабов в обносках. В тот же самый момент дети белых мавров в ярких бубу прошли мимо по улице, неся книги и ранцы, направляясь в школу. Дети рабов, которым запрещено посещать школу, продолжали играть на грязной улице, их игрушками были выбеленные солнцем кости животных и старые консервные банки. В Мавритании только один человек из пяти грамотен. В Нуакшоте я встретил старую рабыню, ткавшую великолепные килты, и при этом не умевшую считать до десяти. Именно этот уровень вынужденной «темноты» помогает сохранить людей закабаленными даже в атмосфере столицы, где контроль не такой жесткий.

Окраина места, которого нет на карте

Проще всего увидеть мавританское рабство и то, как оно меняет формы, в столице — Нуакшоте, городе, замечательном своей непривлекательностью. Только диктатор, ослепленный расовой ненавистью, мог сделать такой нелепый выбор. Исключая гавань, расположенную в нескольких милях, не было никаких разумных причин размещать здесь столицу, зато множество резонов — не размещать. На протяжении девяти месяцев в году песчаные бури атакуют столицу. Песчаные дюны заполняют улицы, превращаясь в горы около зданий. Уличное движение и ветер поднимают так много песка в воздух, что кажется нет никакой разницы между тем, что у тебя под ногами, и тем, что у тебя в легких. Небо приобретает однообразный рыже-коричневый цвет. Мелкий песок и камешки проникают везде — в одежду, еду, глаза. Через несколько дней мелкая песочная взвесь заполняет ваше горло и легкие, и вы присоединяетесь к местным жителям, которые сухо, лающе кашляют.

Нуакшот был маленькой деревней и французским форпостом на немощеной дороге, идущей вдоль океана, прежде чем был выбран в качестве столицы новой страны в 1960 году. Основная часть города была возведена в течение нескольких лет, ее образуют здания, построенные на зафиксированных дюнах, предположительно для 15 000 жителей. Когда в 1969 году началась первая великая засуха и города превратились в места, где можно было достать пищу, Нуакшот наводнили беженцы со всей страны. Сегодня в нем проживает от 500 000 до 600 000 жителей — более четверти всего населения страны. Куда ни бросишь взгляд в Нуакшоте, видишь строительство — не магазинов или офисов, но тысяч и тысяч рассыпанных на вездесущем песке маленьких домов из бетонных блоков с плоскими крышами, покрытых песочного цвета штукатуркой, обычно из одной-двух комнат. В основном строительство ведется рабами, замешивающими бетон и вручную делающими блоки грубой формы, затем они перетаскивают эти блоки после просушки и укладывают их.