Одноразовый кумир

Даже тому, кто просто внимательно смотрел фильмы ужасов, несмотря на всю их крайне сомнительную адекватность, понятно, что основная причина гибели жертв — это их собственный страх, сделавший бедолаг легкой и неуклюжей целью. А со своими страхами, особенно теми, чьи корни уходят в раннее детство, бороться очень сложно даже волевым людям. Вон как перекосило Косаря. Что интересно, при всей его внешней агрессии я не чувствую никаких эманация энергии разрушения. То же самое было у Йохана: он выплескивал темную энергию по поводу и без оного, но суеверный страх делал универсальную машину для убийств испуганным мальчишкой. Даже жизнь в городе, под завязку наполненном магией, почему-то не развеивает мистические заблуждения.

Мне в первым момент тоже было как-то стремновато, но немного по другой причине. В детдоме игрушки были примитивными и фантазию своими странностями не подпитывали. Когда я увидел, как именно выглядит кукла, даже немного расслабился, чем удивил внимательного к любой мелочи Пахома и даже сидящую в кукле сущность. А обрадовал меня тот факт, что внутри бокса оказалась не дело рук моего старого знакомца Кукольника, а нечто более изящное и возрастом постарше. Это явно работа начала прошлого века, когда еще пластика толком не было и в основном работали по кости и фарфору. В принципе, стандартная кукла тех времен. Платьице в рюшках и кружевах. Пухленькое личико с круглыми румянами. И к этому стандартный набор из губок бантиком и голубых, чуть выцветших со временем глазок пуговками. Кукла куклой: фарфоровый, бездушный и безэмоциональный истуканчик.

А вот сущность внутри хоть и не была полностью разумной, но кое-какие эмоции испытывать умела, а еще она умела эти самые эмоции наводить на других, особенно страх — ее главное оружие. Он волнами распространялся по комнате. Поняв, что я ее почти не боюсь, сущность усилила давление. Косарь за моей спиной шумно сглотнул.

А вот не фиг засматриваться голливудскими ужастиками! Лучше бы смотрел романтические комедии. Мне же с каждой секундой становилось легче. Максимальный пик испытываемого страха накатил, когда я по старой привычке лапать все подряд попытался прикоснуться к кукле: тогда сущность выдала мощный выброс, и вполне себе миленькая фарфоровая мордашка показалось мне крайне зловещей, но все потуги уходили, так сказать, по касательной. Самое главное, что я не чувствовал в ней ни крохи энергии разрушения, а еще через пару секунд понял, в чем тут дело. Мне уже давно не нужно прикасаться к произведению искусства, для того чтобы провести осознание сути и оценку. То количество энергии творения, которое вложил в эту куклу ее создатель, приближало ее практически к уровню шедевра, хотя по виду и не скажешь.

Я уже понял, что наведение страха не является заложенным создателем куклы стремлением навредить окружающим, а всего лишь защитный рефлекс. Фарфоровый носитель энергетической сущности — очень хрупкая вещь, а если сломать хоть что-то, сущность развеется, поэтому она прикладывала все силы для того, чтобы не допустить физического контакта. Оружием защиты стали чужие детские страхи. Честно говоря, даже не знаю, как люди Пахома умудрились ее поместить в этот бокс. А может, прямо так и купили.

Сочувствие к бедняжке свело на нет все ее потуги запугать меня. Я очень аккуратно, мысленно уверяя, что ничем не наврежу ей, взял куклу в руки. Косарь за моей спиной скрипнул зубами, причем так громко, что я его услышал. Этот звук заставил меня повернуться и с недоумением посмотреть на бледное лицо старого знакомца.

— Да ладно, Саня, я понимаю, что у тебя в детстве были другие игрушки, но бояться кукол — это…

Несмотря на то, что я прекрасно понимал природу происходящего и то, что даже сильные люди порой не в состоянии противостоять подобным страхам, задавить в себе стремление подколоть бандоса не удалось. Если честно, скорее всего, вспомнилось, как Витька Гром, своей уверенной наглостью чем-то похожий на Косаря, запер в старом чулане моего кореша Женьку, а по детдомовским легендам место это было ой какое непростое. Бедолага Соловей потом пару дней заикался.

Но все равно и эти воспоминания совсем не повод так себя вести. Скорее всего, Иваныч прав: сидит во мне какой-то бес нездорового, черного как гуталин юмора. В общем, не получилось у меня удержаться от вроде бы рефлекторного движения, с которым я протянул куклу Косарю: мол, ты посмотри поближе, какая она хорошенькая.

Для бандоса это было уже чересчур, и все же, нужно отдать должное, револьвер он не выхватил и не ткнул им в мою физиономию, а всего лишь ухватился за рукоять, но было видно, как сильно ему хочется пальнуть прямо от бедра. От внимательного взгляда Пахома этот жест, конечно же, не укрылся.

— Косарь, выйди отсюда.

— Шеф, вы же видите, что он больной на всю голову. Его нужно пристрелить, пока мы с ним не вляпались в какой-нибудь демонический блудняк.

— Косарь, я кому сказал!