Читаем Однорогая жирафа (сборник) полностью

— Вот, — сказал Шавров, — прибор, о котором вы спрашивали. Радиозонд заменен здесь, как видите, металлическим резонатором. Резиновый шар с водородом улавливает инфразвуковые колебания и отражает их вследствие того, что акустические свойства водорода и атмосферного воздуха различны. Резиновая оболочка, резонируя, усиливает отражаемые колебания и делает их ощутимыми для нашего уха, хотя и не в виде звука, а как давление на барабанную перепонку. Колебания эти порядка десяти в секунду, следовательно, они лежат за порогом восприимчивости нашего уха. Металлический резонатор настроен на те же десять колебаний в секунду. В горлышке прибора, когда он резонирует, возникают сильные колебания воздушных частиц. Мы поместили в этом месте тонкую платиновую нить, которая накаляется постоянным током от аккумуляторной батареи. Колебания воздуха при резонансе образуют в горлышке сильный воздушный поток, настоящий ветер. Он охлаждает нить, сопротивление ее изменяется, — и соответствующее измерительное приспособление сигнализирует нам об этом. Вот, в сущности, и все устройство прибора. Что же еще добавить? Однажды этот прибор предсказал появление шторма, когда барометры еще не подавали никаких вестей. Был такой случай. Он записан в дневниках станции.

— Однажды? — удивился я.

— Да. Была очень тихая погода. Полный штиль. И в этой тишине донесся голос моря, который это металлическое ухо уловило. Так было, к сожалению, только один раз.

— Почему же прибор не действовал в других случаях? — спросил я.

— Он действовал и во всех других случаях. Так мы, по крайней мере, полагаем. Но уловить его сигналы оказалось невозможным.

— Почему?

— Из-за местных помех. Небольшого ветра на берегу достаточно, чтобы показания прибора спутались. Полный же штиль перед штормом бывает очень редко.

— И поэтому вы держите его здесь в запертой комнате, а не снаружи, где он мог бы улавливать инфразвуки? — спросил я.

— Он улавливает их и здесь, — возразил Шавров. — Инфразвуковые волны способны проходить даже через крупные щели, а тем более в открытое окно, как здесь.

— И какую вы ставите перед собой задачу? — спросил Смородинов, с серьезным видом слушавший объяснения Шаврова.

— Борьбу с помехами, — Шавров пожал узкими плечами. — Что же еще? Если удастся устранить местные помехи, прибор будет действовать.

— Гм, — Петр Иванович произнес это свое любимое междометие как-то вопросительно.

Время наше подходило к концу. Автобус уже подавал призывные гудки.

* * *

К вечеру в бухту откуда-то приплыли дельфины. То тут, то там мелькали их проворные, сильные тела. Дельфины пригнали к берегу массу рыбы, и наши любители-рыболовы, промышлявшие до того бычками да барабульками, на этот раз взялись за удочки с надеждами на более солидный улов. Рыбаки с побережья готовились к выходу в море.

Из-за мыса, вдающегося в море, показалось небольшое низко сидящее судно с вытянутым носом. Оно бросило якорь метрах в ста от берега. От судна отвалила шлюпка.

— Дельфинер «Победа», — сказал кто-то. — А вот и его капитан Безрученко.

Шлюпка с ходу врезалась в скрипучую гальку, на берег вышел невысокий, крепкий человек в полотняном кителе.

Почти вся команда дельфинера и сам Безрученко были из селения, расположенного в приморской долине. В погоне за дельфинами они прибыли к родным берегам и решили заночевать здесь, чтобы с утра продолжать промысел.

Однако Безрученко пошел не прямо домой, а зашагал по тропинке в гору, где была расположена метеостанция.

Мы с Петром Ивановичем тоже направлялись туда по другой дорожке, со стороны санатория. Смородинов весь вечер был задумчив, и на лице его было выражение неудовлетворенности. Несколько раз он досадливо встряхивал плечами, точно отгонял какую-то докучливую мысль.

Костя Никитин, в течение утренней экскурсии с почтительным вниманием прислушивавшийся к разговору двух профессоров, а сам почти не раскрывавший рта, сейчас, вечером, был очень оживлен.

— Вот, — сказал он нам, указывая на Безрученко, — пришел благодарить за предупреждение, переданное ему по радио.

Он познакомил нас с прославленным зверобоем.

Безрученко приветливо улыбнулся и радушно пожал наши руки.

— Только заслуга нашей станции здесь небольшая, — продолжал Костя, — я передал ему по радио рыбацкую примету. Станция радировала сигнал внимания, но ведь и он был основан все на той же примете. Вы подумайте только, какое сочетание: современная радиотехника и примета погоды, которой, может быть, не одна сотня лет.

— Хорошо бы, — сказал Безрученко, — прямо на борту судна иметь прибор, предупреждающий о шторме. Как вы думаете, современная наука в состоянии создать такой прибор?

Он посмотрел на нас вопросительно. Видно было, что эта мысль занимала его давно.

— Вот, — Костя как-то по-детски мотнул головой в нашу сторону. — Сегодня мы были на станции, где работают над этим.

— Гм, да-а… — протянул Петр Иванович, — работают… Такой прибор, — вдруг твердо сказал он, поворачиваясь всем корпусом к Безрученко, — можно сделать.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже