Одолень-трава, отведи беду

Пётр выстрелил несколько раз, и колюка-трава вместе с мастерством лучника донесла стрелы точно в цель. Несколько тварей сгустками мрака упали на припорошённую снегом землю. Остальные на время замерли, не сводя сияющих потусторонним светом глаз с людей. Волки подняли морды вверх и вновь завыли. Теперь, вблизи, эти заунывные звуки наводили ещё больший ужас, леденили кровь, лишали сил и надежды.

Вета не поверила своим ушам, когда услышала:

– Вета, выйдешь за меня замуж?

– Ты что? Нашёл время!

– Наоборот, самое время. Потом может быть поздно. Ответь, любушка!

Ещё несколько стрел нашли цель. Неожиданные слова Петра развеяли потусторонний ужас, наведённый воем тварей, зажгли в крови Веты живительный огонь.

– Выйду! Если ты потом не испугаешься.

– После такой ночи, любушка, я уже ничего не испугаюсь, – в голосе мужчины чувствовалась улыбка.

Твари, словно поняв, что промедление только прореживает их ряды, молча бросились к центру поляны, где находилась их добыча. Пётр уронил арбалет на землю и обнажил меч, готовясь принять вырвавшихся вперёд на его лезвие.

Вета вспомнила, что и она не беспомощна, и пока внизу разгоралась схватка принялась доставать из сумы на поясе заготовленные заранее припасы. Торопливо проговаривая заклинание, она проколола булавкой палец и прижала его к извлечённому из сумки шарику. Допевая последние слова заклинания с силой бросила шар в гущу тварей. Крикнула:

– Зажмурься! – и сама закрыла глаза.

Даже сквозь прикрытые веки вспышка солнечного света на миг ослепила, а когда Вета открыла глаза, то вначале ничего не увидела. Лишь вновь привыкнув к серебристому свету луны, ведунья с облегчением убедилась – сила потрачена не зря. Вместо мерзких тварей на земле чернели силуэты из угольного пепла. Ветер подхватывал чёрный прах и разносил его по поляне. Пётр внизу одной рукой тёр глаза, в другой по-прежнему сжимая меч. Приблуда рядом прижимался к земле и тихо поскуливал.

– Вета, где они? Я не слышу тварей. Говори!

– Их нет. Свет уничтожил.

Произнеся это, ведунья наконец и сама поверила, что всё кончилось. Опасность миновала. Голова закружилась от нахлынувшей слабости. Она неловко качнулась на ветке и полетела вниз.

Очнулась от того, что кто-то тёр ей лицо колючим снегом. Днём подтаявший, а теперь замёрзший, он царапал кожу мелкими льдинками.

– Хватит! – проговорила она.

– Веточка, ты меня так больше не пугай! Едва успел тебя поймать.

Глядя во встревоженные глаза Петра, Вета попыталась улыбнуться:

– Но ведь поймал.

– Поймал и больше не отпущу!

– Это я тебя не отпущу, глупый.

Холод, что выстуживал кровь, отступил, и глаза повлажнели от тающего в сердце льда. Весна пришла!

День год кормит

Светлана Сергеевна доить козу не умела, а потому сосредоточенно думала о будущем. Она уже давно заметила, что некоторые вещи у неё получаются автоматически, если сосредоточена на другом и позволяет телу всё решать самому. Похоже, оно, её новое тело, обладало собственной памятью, и когда контроль разума отступал, с удовольствием делало привычные действия.

Первый раз Светлана это заметила, когда долго и упорно пыталась освоить прялку. Пальцы не слушались, нить рвалась, пока она не заслушалась разговором Веты с пришедшей к ней за помощью соседкой. Её новая мать спокойно и подробно объясняла: в каких пропорциях смешивать травы, как заваривать, сколько и как часто давать малышу, чтобы избавить от кашля.

Собственная мать Светланы, оставшаяся в том, покинутом мире, тоже была врачом и примерно так же объясняла соседкам, как принимать лекарство от давления или чем лечить тот же кашель. Оттого певучий голос Веты успокаивал, примиряя Свету с новой жизнью, и хотелось слушать его бесконечно.

Закончив разговор, ведунья вернулась в горницу и на мгновенье замерла, повлажневшими глазами глядя на Свету.

– Ланушка, – тихо и ласково произнесла она, – умница моя! Вспомнила.

И Светлана только тут заметила, что её пальцы сами скручивают нить из кудели, вращают веретено, наматывая на него получившееся волокно. В тот раз она сразу дрогнула и порвала нить. Но потом убедилась, стоило ей отвлечься мыслями от какого-то дела, требующего лишь механических навыков, и оно начинало получаться. Она не задумываясь доставала из шкафа нужные предметы, ткала, пряла, иногда мурлыкала мелодии незнакомых Светлане песен. Если бы не тоскующий любящий взгляд Веты, который настигал её в такие минуты, Светлана часто и не замечала бы своих действий.

Вот и сейчас Света намеренно погрузилась в мысли о будущем, чтобы не мешать своим рукам доить козочку. До сих пор ей было не до того. Она старательно привыкала к новому миру, училась необходимым навыкам. Жительница большого современного города она не умела ни печь топить, ни воду на коромысле носить, ни варить на печи, ни вышивать, ни много чего ещё. Всё это пришлось осваивать заново. Хорошо, что Вета всегда была рядом, учила её, как малыша, ласково и грустно улыбась своим мыслям.