Одолеть соблазн

Акварель. Тушь. Цветные мелки. Карандаш. Тонкий фломастер… Она пробовала новые инструменты, отбрасывала в сторону один испорченный лист за другим и наконец нашла нужное – акрил. Яркие краски, моментально сохнущие, скоротечные, как этот год. Взрыв. Фейерверк! И голубые-голубые глаза в пшеничном поле волос… Опустив руки, девушка вгляделась в эскиз и поняла – она влюбилась. Невозможно отнестись к Марку холодно. Его можно либо любить, либо ненавидеть. Эйнджел очень старался, чтобы она возненавидела его, но Тейлор не позволил, и… она влюбилась. А эти чайные глаза под карамельной челкой? Намек на усы и бороду, такая длинная щетина отрастала у Тейта за выходные. Кажется, сейчас эти глаза сощурятся и подмигнут ей…

Где-то недалеко послышались голоса. Алекса вскинулась, схватила эскиз, на котором затылками друг к другу расположились мужчины, и спрятала улику в большую папку с бумагой. Остальные неудачные попытки нарисовать цветы или птиц она оставила на месте. Пусть лучше думают, что она провела день зря, чем видят это.

На выложенную плитами площадку действительно вышли Марк и Тейлор. Они явно пришли в сад сразу, не переодевшись после офиса. Их дорогие костюмы и галстуки очень эклектично смотрелись на фоне подстриженных кустов и буйно цветущих клумб.

Не сговариваясь, оба подошли к Алексе и, зажав ее между собой, поцеловали. Марк вообще стиснул девушку, как плюшевого мишку, и потерся о нее всем телом, словно кот, помечающий добычу. Это было… горячо и горько. В объятиях Эйнджела билось нетерпение, желание немедля опрокинуть девушку на траву или прислонить к сараю с инструментами, стоящему неподалеку, и…

– Марк! – с некоторой ленцой в голосе окликнул друга Тейлор.

Блондин вздрогнул и потупился. Алекса смущенно покраснела. Ее тело тоже вспыхнуло навстречу уже знакомым объятиям, но ее пуританское воспитание не позволяло безоглядно броситься в омут страсти без защиты бирюзовых стен.

Чтобы скрыть смущение, Эйнджел взялся собирать рисунки, разлетевшиеся по всей площадке.

– Это довольно интересно! – сказал он вдруг и повернул лист бумаги к Тейту.

Тот подошел ближе, небрежно перебрал стопку цветов-птичек-натюрмортов и завис на первой попытке Алексы нарисовать портрет. Точнее, сразу три портрета. Справа на фоне изгороди ранчо стоял Джон. С другой стороны на фоне вигвама красовался Вихо. А в центре между ними улыбалась Амала, а за ее спиной высились горы. Рисунок был условным, но картинка вызывала чувство умиротворения.

– Действительно интересно, а нас нарисуешь?

Алекса покраснела, и Тейлор ласково провел губами по ее щеке:

– Уже нарисовала? Покажешь?

Девушка спрятала лицо на груди мужчины и затихла. Он ласково погладил ее по голове и прижал к себе чуть сильнее:

– Ну и ладно. Дозреешь, покажешь. А теперь пойдем в дом, жарко!

Пока Тейлор не сказал очевидное, Алекса, увлеченная рисованием, ничего не замечала, а вот теперь осознала, как гудят ноги, пересохло во рту, и как не хочется собирать все в корзинки и тащить в дом. Мужчины довольно быстро и аккуратно помогли девушке убрать все в сарайчик с инструментами.

– Крыша здесь целая, и носить ничего не надо, – сказал Тейт, аргументируя свое предложение.

Марк же просто посмотрел жалобными голубыми глазами и похлопал себя по плоскому животу:

– Решай скорее! Очень есть хочется!

И Алекса сдалась. В конце концов, забрать мольберт можно и позже. Да и в комнате осталось достаточно скетчбуков, маркеров и мелков, чтобы развлекаться пару дней, никуда не выходя.

– Ура! – воскликнул блондинчик и вихрем пронесся по площадке, сгребая бумагу и кисти в корзинки.

Потом Марк с тем же энтузиазмом помчался к дому, а Тейлор, приобняв Алексу, повел ее к французскому окну, чтобы попасть в столовую значительно быстрее. Хихикая и толкаясь, они вбежали в комнату для завтраков на полминуты раньше Эйнджела, и девушка показала ему язык, а он усмехнулся и пообещал найти ее языку лучшее применение.

Смеясь и подкалывая друг друга, все трое выпили по бокалу ледяного мятного лимонада и приступили к закускам. Из-за жары повар сделал акцент на холодных блюдах – салат, рулетики с индейкой, фруктовые канапе и мороженое.

Перекусив, Тейлор демонстративно потянулся, а потом вдруг подскочил к Алексе, закинул ее на плечо и потащил по коридору к бирюзовой комнате. Марк, накинув на плечи сдернутую со стола скатерть, мчался следом, завывая как привидение.

– Сто-о-ой! Отда-а-а-ай! Это моя добыча-а!

– Уйди, бледнолицый! – смеялся Тейт. – Я несу свою женщину в пещеру!

Алекса так смеялась, что просто висела на плече Тейлора, не пытаясь удержаться. Марк завывал и свистел, хватал девушку за ноги, но все было напрасно.

В сияющую мягким холодным светом рукотворную пещеру они вломились с шумом и криком, а через минуту Алекса уже лежала животом на роскошной белой шкуре и тихонько постанывала, потому что рубашка, топ и брюки лежали где-то у двери, а вместо них ее прикрывало гибкое и жадное тело Эйнджела. Тейлор лежал рядом и нежно целовал ее пальцы, краснеющие щеки и нос.