Одолжи мне свою жену

Донна загадочно улыбнулась.

– Сам увидишь.

Дейв вытащил из бумажника двадцатидолларовую банкноту и зажал в кулаке.

Подошедший метрдотель учтиво поклонился.

– Что желаете, сеньор?

– Мы хотим посмотреть другое шоу, – произнес Дейв, чувствуя себя последним идиотом. Он протянул руку и разжал кулак. – Вот.

Смятая купюра исчезла в мгновение ока.

– Хорошо, сеньор. Через пять минут вас будет ждать такси у входа.

– Спасибо.

– D'nada, – поклонился метрдотель и величественно удалился.

Дейв заплатил по счету и они с Донной вышли на улицу. Дейв чувствовал, как Донна возбуждена; он уже начал смутно догадываться, какое зрелище может увидеть.

Такси поджидало у входа. Водитель, толстый мексиканец с черными тараканьими усами, больше походил на ушедшего на покой бандита. Услужливо распахнув дверцу, он дождался пока Дейв и Донна усядутся, после чего обогнул машину спереди и уселся за руль. Однако трогаться с места почему-то не спешил. Обернувшись к Дейву, усач ухмыльнулся.

– Плата за проезд, амиго – пять долларов, – сказал он. – Вперед.

– Почему? – изумился Дейв.

Донна тихонько рассмеялась.

– Заплати ему, амиго.

Дейв расплатился, но проворчал:

– Похоже, они тут путают американские деньги со своими несчастными песо.

– Не жадничай, милый, – сказала Донна и снова звонко расхохоталась.

За пять долларов они проехали два квартала по главной улице и ещё ярдов пятьдесят по темной боковой улочке. Затем вылезли из такси и очутились перед глухой стеной квадратного здания, напоминающего какой-то заброшенный склад. Возле стены выстроились рядком машины – штук десять-двенадцать, – а вот людей, если не считать полицейского в хаки, видно не было. Полицейский почтительно взял под козырек, затем постучал в неприметную дверь и отошел на несколько шагов.

– Может, и ему ещё заплатить? – язвительно осведомился Дейв.

– Тш-шш, – зашипела Донна.

Дверь приоткрылась и наружу выглянула усатая морда.

– С одной пары – двадцать пять долларов, сеньор, – прогнусавила морда.

Дейв испустил тяжелый вздох, затем вынул изрядно похудевший бумажник и расплатился. Их впустили в весьма мрачный коридор, больше напоминавший какое-то подземелье, и проводили в не менее темное помещение, в конце которого тускло мерцала красная лампочка.

– Подожди, пока глаза привыкнут к темноте, – прошептала Донна.

Дейв подождал. Постепенно он различил ряды стульев, выстроившихся перед подобием тускло освещенной сцены. Около тридцати стульев были заняты. Сидевшие в зале люди не только сидели неподвижно, но и молчали. «Словно в усыпальнице», – невольно подумалось Дейву. Донна потянула его за рукав и, проведя по проходу, указала на свободные места. Они уселись и принялись ждать.

Дейв уже отчетливее различал окружающих людей. В основном, это были мужчины, тогда как женщин Дейв насчитал лишь около дюжины. В зале стояла могильная тишина.

Наконец, где-то за кулисами забренчала гитара. Публика оживилась. Донна стиснула руку Дейва.

Занавес раздвинулся, обнажив декорации, которые, по замыслу режиссера, представляли трехкомнатную квартиру: слева располагалась гостиная, справа разместилась кухня, а посередине – спальня.

За кухоннным столом сидели двое – невероятно толстый мужчина и женщина. Женщина – эффектная блондинка – была только в ночной рубашке и в тапочках. Толстяк был облачен в костюм. Пережевывая пищу, он одновременно читал газету. На спинке соседнего стула висело пальто.

Внезапно он кинул взгляд на часы, затем поспешно отложил газету, встал и принялся натягивать пальто. Блондинка тоже вскочила и протянула ему трость со шляпой. Толстяк нахлобучил шляпу, чмокнул женщину в щеку, пересек спальню и гостиную и принялся отпирать дверь. Женщина принесла ему портфель. Толстяк взял его, шлепнул блондинку по заду и ушел. Женщина заперла дверь. На её хорошенькой мордашке тут же появилось скучающее выражение. Вернувшись на кухню, она села за стол и закурила.

С минуту она курила, после чего навострила уши, как будто что-то услышала. Скуки на её лице вмиг как не бывало. Помчавшись к двери, она открыла её и впустила в квартиру красивого мужчину.

Они обнялись и поцеловались. Мужчина задрал подол её ночнушки и стал гладить ягодицы и промежность. Дейв почувствовал, как его член зашевелился. Женщина, в свою очередь, расстегнула ширинку на брюках своего гостя, извлекла наружу член и, опустившись на колени, принялась увлеченно сосать его. Это продолжалось примерно с минуту, после чего женщина поднялась и, взяв своего любовника прямо за торчащий, как кол, член, повела в спальню. Там они быстро разделись и, распростершись на кровати, предались любви. Блондинка – не преминул заметить Дейв – оказалась крашеной: волосы на её лобке были черные, как смоль.