Одолжи мне свою жену

– О, это слишком крепкое словцо. Я бы назвал этих людей иначе – раскрепощенными. Кстати, свою персону я тоже к ним причисляю. Нет, миссис Логан, мы не аморальные. Просто, в отличие от пуритан и прочих ханжей, мы сбросили несколько слоев панцыря, сковывающего человека. Мы никого не трогаем, никого не обижаем. Бегаем сами по себе. Как дети.

– Не все, мистер Джессап.

– Но – большая часть.

– Хорошо, допустим, – скрепя сердце согласилась Энн. В глубине души она сознавала, что Джессап прав. – Извините, но мне уже пора идти.

Она встала со скамьи и направилась к террасе.

– Э-ээ… миссис Логан!

Энн остановилась и обернулась.

– На тот случай, если у вас вдруг проснется интерес к настоящему искусству, моя студия расположена в старой, мексиканской части города. Бурро-аллей. Номер семнадцать.

Нахмурившись, Энн произнесла:

– Спасибо, я постараюсь запомнить – чтобы никогда туда не забрести.

Энн поспешно зашагала к бару. Ей вдруг отчаянно захотелось напиться.

Глава 3

Когда Энн допивала второй дайкири, её окликнула Нора Хаскилл. В руках у неё была тарелка с картофельным салатом и ломтем копченой индейки. Круглая кукольная мордашка Норы раскраснелась.

– Привет, – весело поздоровалась она. – Здорово гуляем, да?

Хаскеллы – Том, Нора и двое сыновей – были ближайшими соседями Логанов. Рыжеволосая Нора выглядела прехорошенькой, хотя красавицей отнюдь не была. Стыдясь своей аппетитной, но излишне пухлой фигуры, она то и дело садилась на всевозможные диеты, но, сколько ни изводила себя, толку не добивалась. Сейчас она была в черном облегающем платье, вырезанном впереди столь низко, что роскошные яблоки её грудей едва не вываливались наружу.

С удивлением глядя на наполненную доверху тарелку в руке Норы, Энн заметила:

– Ты не слишком увлеклась, Нора?

– Завтра, – ответила та. – Завтра опять сажусь на диету. – Затем, метнув на Энн любопытный взгляд, спросила:

– О чем это вы трепались с этим художником? Я думала, что такие пуританки, как ты, сторонятся его, как чумы.

Энн скорчила гримаску.

– По-моему, он слишком много из себя строит.

– Он к тебе приставал?

– Попытался. В совершенно нелепой форме.

– Скорее – в грубой, чем нелепой, – поправила Нора. – Я знаю его штучки. Он отлично понимает, как добиться своего. Выработал особый подход, смысл которого состоит в том, чтобы сначала повергнуть женщину в шок, а затем – распалить её любопытство. И представь – почти все клюют. Он перетрахал уже почти всех моих подружек. Да и за мной одно время ухлестывал в открытую. Так что, обходи его студию за несколько миль, в противном случае и пикнуть не успеешь, как очутишься на спине с задранными ногами.

– Господи, надеюсь, ты не по собственному опыту судишь? – спросила Энн.

Нора звонко расхохоталась.

– Нет, но я повторяю слова одной своей хорошей знакомой, которая таким образом обожглась. Тихоня тихоней, никогда мужу не изменяла, а Джессап отымел её буквально через пять минут после её прихода в студию. Порой, – вздохнула она, – я и сама подумываю, не посмотреть ли на его картины.

– Ты, конечно, шутишь, – с сомнением спросила Энн.

Нора покачала головой и проглотила аппетитный кусок индейки.

– А где твой муж? – в свою очередь спросила она. – Что-то я его здесь не видела.

Энн пояснила, что Дейв занят делом.

– Карл демонстрирует ему чертежи нового торгового центра.

Нора изумленно вскинула брови.

– О, так он для тебя уже Карл!

– Да, он так на этом настаивал, что я не смогла отказаться.

– Поосторожнее, Энн – с ним можно и обжечься.

– Ко мне это не относится. Вряд ли я в его вкусе.

Нора прыснула.

– Не родилась ещё женщина, которая не была бы во вкусе Карлтона Эвери, – сказала она. – Он трахает все, что движется. Особенно, если оно в юбке. – Вздохнув, она с горечью добавила: – Как, впрочем, и Том Хаскелл. Вон, смотри, на моего кобеля – уже волочится за горничной.

Энн посмотрела в сторону, указанную Норой, и увидела её мужа Тома, лысоватого краснолицего толстячка, старавшегося ущипнуть за задницу совсем молоденькую мексиканку-служанку. Девчонка, кокетливо улыбаясь, пыталась высвободиться, не обидев ухажера, а проказливая рука Тома уже заползала к ней под юбку.

– Эх, ко мне бы он так приставал! – процедила Нора. – Со мной-то он – полный импотент. Мерзавец!

Энн поспешила перевести разговор на другую тему.

– Эвери умеет подбирать прислугу, – сказала она. – Девчонка весьма аппетитная. А та женщина, что в буфете прислуживает – и вовсе сногсшибательна.

– Девчонка приходит лишь тогда, когда он закатывает вечеринку, – сказала Нора. – Дочь Марии Санчес. А за стойкой стоит сама Мария. Она у него – домоправительница. Ты разве не знала?

– Нет, – покачала головой Энн.

Мария Санчес в свои тридцать пять лет была сказочно красива. Статная и стройная, она поражала изяществом и благородством, горделивой посадкой головы. Однако в красивых черных глазах застыла печаль.

– Она даже красивее своей дочери, – сказала Энн. – Только уж очень грустная.