Одри Хепберн. Жизнь, рассказанная ею самой. Признания в любви

Позже мы купили еще один дом — в испанской Марбелле, с видом на прекрасный песчаный пляж среди зелени, где можно было бы хорошо отдыхать летом, если бы Мел умел отдыхать. Я своим домом продолжала считать Толошеназ, который назвала мирным местом.

В этом мирном месте я пряталась с детьми в беспокойные годы уличных волнений, сюда приезжали и приезжают мои друзья, здесь собираются дорогие мне люди… Когда мы разводились с Мелом, я больше всего боялась потерять своего Шона и возможность жить с сыном в Толошеназе. К счастью, Феррер не лишил меня такой возможности. Вилла «Ла Пасибль» осталась моим домом до конца моих дней. Мне не нужно другого, я спокойно обхожусь без бассейна, потому что не очень люблю плавать, мне не нужно поле для гольфа или теннисный корт под окнами, куда важнее большой сад в яблоневом цвету, возможность выращивать любимые ландыши — цветы, которые для меня символизируют невинность и незамутненность, возможность принимать дорогих гостей не в виде торжественного приема со множеством слуг, а запросто, беседовать с ними, сидя с ногами на диване…

Ферреру не был нужен дом, у него дом там, где он сам, а мне нужен. Я никогда не пускала в «Ла Пасибль» репортеров, это совершенное табу. Дом не то место, которое нужно выворачивать наизнанку в угоду публике, извините, но это мое. Каждый человек имеет право на место, куда он может пускать только тех, кого захочет. Мои друзья это знали, потому особенно дорожили возможностью бывать в Толошеназе, а уж посидеть на кухне, как мы делали с Софией Лорен, тем более.

Я всегда старалась готовить еду сама, только когда гостей набиралось много, приглашала помощницу из деревни. И еду покупала тоже сама. Это мамино воспитание, баронесса ван Хеемстра не чуралась никакой работы по дому и ходить на рынок за едой тоже не стеснялась. Это очень помогло, когда пришлось зарабатывать на жизнь в Лондоне простой консьержкой.

У меня проблема: после аварии 1958 года, когда я, желая уйти от столкновения с обгоняющей меня машиной, врезалась в едущую впереди машину Джоан Лора. Адвокат актрисы объявил, что я нанесла ей почти увечья, которых, правда, потом не нашлось, но был суд, а это крайне неприятно. Я сочувствовала Джоан, хотела бы оплатить неустойку за свой проступок, но молодая актриса не желала даже разговаривать. Подозреваю, что ей куда больше был нужен скандал с Одри Хепберн, чем действительная компенсация. Обошлось, но больше я за руль не садилась.

Поэтому возить меня на рынок приходилось кому-то другому, а за неимением водителя я просто ходила пешком, местные жители к этому привыкли и не обращали внимания. Они молодцы, я очень благодарна за возможность жить, как все, без оглядки на свою славу, такая возможность дорогого стоит. Когда я вспоминаю фотографов, гроздьями висевших на деревьях во дворе нашей виллы в Гштааде сразу после венчания с Феррером, становится смешно и грустно одновременно. Любая звезда имеет право на некоторую защищенность, на личную жизнь. В Америке это право оговаривается, но совершенно не соблюдается, хотя любой человек может потребовать удаления репортеров или любопытствующих, на деле ничего подобного не происходит, там превыше право подглядеть за звездой в замочную скважину.

В этом мы с Софией Лорен похожи, она тоже прячется от любопытных и тоже четко разделяет свою жизнь на публичную и личную. У Софии и Карло божественная вилла, настоящий старинный особняк с бассейном, роскошными интерьерами, прекрасным садом, но главное ее украшение — сама София.

У Юла Бриннера не менее роскошное поместье, в котором запросто могла бы разместиться целая королевская семья, прекрасные коллекции картин и фарфора, даже домики для его любимых пингвинов. Я бывала там, когда они еще были женаты с Дорис Клайнер, пингвинов еще не было, но особняк уже поражал воображение. Не представляю, зачем Бриннеру понадобились дома пингвины? Все та же загадочная русская душа…

В Швейцарии большие поместья у многих моих друзей. У меня такого нет, дом в Толошеназе невелик и весьма скромен, хорош только сад, в нем яблони и большое количество цветов — белых цветов. И мне этого вполне достаточно.

Я не слишком люблю плавать (теперь уже можно писать «любила», никто в воду меня больше не пустит), потому что однажды, еще в детстве, запуталась в водорослях и едва не утонула, с тех пор боялась погружаться в воду или терять почву под ногами. Страшное ощущение, когда ты не можешь выпутаться, а дыхания уже не хватает… Потому я больше люблю полежать на солнышке, но неярком, для меня лучше климат Швейцарии, чем жаркой Испании.

Великолепные окрестности Люцернского или Женевского озер, горные вершины, лес, цветущие яблони для меня много приятней пляжных видов. Что ж, каждому свое…

В «Ла Пасибле» я счастлива, даже сейчас, когда мне осталось совсем немного. Здесь счастливы мои дети, мои любимые мужчины — Шон, Лука и Роб. Это главное.

Юбер Живанши. Друг навсегда