Одураченные. Из дневников, 1939–1945

Начался 2-й акт драмы. Отныне мы в оккупации. Военнообязанным и фольксштурмовцам прика-зали построиться на рыночной площади. Я сигнала не слышал и появился там с солидным опозданием — к концу мероприятия. Прозвучала команда сдать оружие, боеприпасы, фотоаппараты и бинокли. Зарегистрировать радиоприемники. В пункт сдачи оружия отправляется моя шпага. Жители покидают свои дома и квартиры, в них разместятся военные. Люди плачут. Война еще продолжается, требуя жертв с обеих сторон. Какой смысл в стенаниях, если страдания других народов не находили ни понимания, ни сочувствия? Я имею в виду моих сограждан. Сам я заслужил право не быть затронутым оккупацией, поскольку двенадцать лет, не щадя живота своего, боролся с гитлеризмом. Время покажет, удастся ли нам легко отделаться.

—

<Запись в связи с официальным сообщением под заголовком «Предатель на линии огня»: «За то, что он годами слушал лондонское радио, систематически распространял вражескую ложь у себя на работе и пытался повлиять на своих коллег в антинародном духе, предатель Пауль Йохансен из Висбадена приговорен Народным судом Франкфурта-на-Майне к смертной казни. Приговор приведен в исполнение».>

Пять лет и семь месяцев мы беспрерывно слушали «вражеские» голоса, получая представление о ситуации в мире. Вести от Геббельса и компании были для нас набором трескучих фраз. Распространяя новости из английского, американского и русского эфира, мы нередко добивались того, что в национал-социалистическом тумане появлялись просветы. Велением судьбы мы избежали больших опасностей. Быть может, она будет милостива к нам и впредь.

—

Комментарий к выступлению Адольфа Гитлера. Вырезка из «Дармштедтер цайтунг» гласит: «То, что ожидает наш народ, мы переживаем уже сейчас чуть ли не повсеместно на Востоке и во многих местах на Западе. Что мы теперь должны делать, ясно каждому: оказывать сопротивление и бить врагов до тех пор, пока они не устанут и не сломаются! Итак, пусть каждый исполнит свой долг!

Ставка, 11 марта 1945 года, Адольф Гитлер».

Вот оно, значит, какое — бесповоротно последнее оружие возмездия фюрера: терпеть, пока противник не устанет. А если противник не устанет? Нацисту, верящему в чудеса, не надо размышлять над этим простым вопросом. Он целиком полагается на «гениальность» фюрера.

10 апреля 1945

Для солдат USA-Army в Лаубахе реквизирован ряд домов. Владельцам пришлось покинуть свои жилища. Им это, конечно же, неприятно. Но война еще идет, и против мер такого рода возразить нечего. Жаль, что названная акция не коснулась домов многих членов партии, хорошо известных своими делами в нашей округе. А ведь именно эти господа в первую очередь должны бы почувствовать все тяготы войны. У противников НСДАП вообще такое впечатление, что в городе мало что изменилось и что им по-прежнему, хоть и невидимой рукой, правит партия. Вилли Михель, назначенный бургомистром, состоял в партии десять лет и наверняка далек от того, чтобы как-то обидеть своих бывших сотоварищей. Революционного настроения в горожанах, можно сказать, не чувствуется. Многие, похоже, еще верят слухам о возвращении немецких войск и применении нового, секретного, оружия. Что делать нашему брату? Как и в прошедшие двенадцать лет, не хватает смелых энергичных людей. Найти таких в таком маленьком городке, как Лаубах, затруднительно. Здесь царит мелкобуржуазный дух. Из мещан героев не сделаешь. Приходится с этим мириться.

Сегодня уехали Анна и Филипп Фишлер. Хотят добраться до Майнца пешком, но появилась возможность сперва доехать на грузовике до Беллерсхайма. Кузнец К. превратил детскую коляску в тележку, ее можно загрузить пожитками. И топать с ней до Майнца. Иначе туда не попасть. Никто не знает, когда опять пойдут поезда. На дорогах повсюду видны люди, бредущие в родные края. Это и есть первый шаг к восстановлению разрушенной жизни. На этом пути придется преодолеть огромные трудности.