Одуванчик

Так, в полном составе, их и прижали к мелководью.

Ушкуи цепляли дно килями, застревали. Садились на мель. Поодиночке, парами... Вразброс. Купцы не хотели бросать товары. Так их и добивали. На разделённые кораблики наваливались толпой и давили числом.

Потом ушкуйники попытались собраться вместе, выбраться на берег. Это было худшее, что они могли придумать: длинные русские рубахи, верхняя одежда - армяки и кафтаны - намокали, вода вокруг ног ограничивала подвижность. Топоры и ножи лодейщиков хороши в ближнем бою, "грудь в грудь". А полуголые босые курши прыгали вокруг в десятке шагов и кидали копья.

Раненые с обеих сторон падали в воду. И захлёбывались на здешней полуаршинной глубине. Пленных не брала ни одна сторона.

Часть новгородцев сумела пробиться на берег. Наступила ночь. Но стычки не прекращались. Курши окружили ушкуйников и продолжили метать из темноты копья. Наконец, когда встало солнце, нашли и добили последних.

Утром к месту морской битвы подошли три ушкуя с вадавасами.

Кестут ожидал от куршей каких-либо предъяв. Но... две сотни погибших, две сотни средне- и легкораненных. Тяжёлых нет - захлебнулись. При таких потерях "права качать"... Да и выдохлись все. Разошлись мирно.

Из новгородцев - оставалось человек пять относительно целых пленных. Кестут и не претендовал - их отведут в селища и замучают у пыточных столбов, сожгут в жертвенных ямах - принесут в дар Перуну и божественным близнецам.

Добычу делили "по справедливости": Кастусю досталось ненужное - 6 оставшихся на плаву ушкуев - а куда они куршам? Товары, купленные покойными на Самбии - аналогично. Курши забрали "особо ценное" - вещи новогородского происхождения. И заключили с Каупом "вечный братский союз".

По сути, Кастусь исполнил мой вариант "накопления стартового капитала" - грабёж проходящего каравана.

Не ново: как начинал Аламуш - я уже...

Четыре тонны янтаря, захваченные в караване, не имели особой ценности для местных. Но даже часть этого - очень хорошо пошла в Гданьске. Торг там вели мои приказчики. Которые с этих, самбийских, товаров, отдавали Сигурду десятую часть. Как с моих собственных.

Князь Кестут не возражал. А ярл Сигурд и его люди решительно пресекали попытки "наехать" на торговцев.

Самборина любила придти на службу к св. Николаю (в княжескую церковь Гданьска) в шубе из соболя и янтарном ожерелье в три нитки. На попытки местного ксендза пристыдить:

-- Сиё есть добыча мерзких язычников! Привезённая мерзкими схизматами!

Отвечала резко, тыча пальчиком:

-- Да у тебя у самого, святой отец, крест святой - янтарём изукрашен!

Ксёндз не угомонился, произнёс жаркую проповедь. "Против янтаря и прочего поганства". Восхищённые ораторским искусством прихожане аплодировали.

Увы, идучи с вечери домой, оратор упал в лужу. Где и захлебнулся - головёнкой об камушек стукнулся.

Князь Собеслав, когда ему доложили об этом несчастном случае, посмотрел на сложившуюся на доске позицию, потёр о свою меховую накидку перстень с изумрудом из подарков зятя и партнёра по шахматам, и сообщил ему:

-- Шах. И мат. Ну? Проиграл - плати. Заснул, что ли?

***

Совершенно очевидная для меня вещь, понятная (насмотрелся во Всеволжске) Кестуту. Непредставимая для почти всех здешних владетелей в эту эпоху - прямое участие государя в торговле.

Нормально: сходить на войну, пограбить соседа, сбросить хабар и полон купчишкам. А дальше - пусть сами.

Посредники - необходимы.

Вот кто бы спорил! Необходимы. Там, где без них не обойтись. В остальных случаях - работают "свои".

Столетия спустя, Генрих Штаден пишет:

"Его римско-кесарскому величеству королю венгерскому и чешскому, нашему всемилостивейшему государю всеподданнейшее и всепокорнейшее прошение от меня, Генриха Штадена...

Покорнейшая моя просьба: оставить это мое послание при вашем римско-кесарском величестве, а мой проект хорошо обдумать и выполнить его, не упустив благоприятных обстоятельств. Но только - чтобы это мое описание не переписывалось и не стало общеизвестным! Причина: великий князь не жалеет денег, чтобы узнавать, что творится в иных королевствах и землях. И все это делается в глубокой тайне: наверное, у него есть cвязи пpи импepaтopcкoм, королeвcкиx и княжеских дворах через купцов, которые туда приезжают; он хорошо снабжает их деньгами для подкупа, чтобы предвидеть все обстоятельства и предотвратить опасность".

Иван Грозный не только использовал купцов в качестве секретных агентов. Не только "снабжал их деньгами". До такой степени, что имперский двор был прозрачен для его разведки. Он и сам, товарами и людьми из своих царских поместий, активно участвовал в международной торговле.

А уж как отработали "сурожане" (русские купцы из Сурожа) в деле "Дмитрий Донской против Мамая поганого"! Точно, за недели, если за не за месяцы, определить путь татарского войска, найти место в степи, мимо которого Мамай не пройдёт... Очень высокий уровень, будто в голове у тёмника сидели. А так-то... просто торг вели.