Одуванчик (СИ)

Миша как раз наоборот: вечно окружён кучей девиц и парней, душа компании, шумный, весёлый, не обременённый какими бы то ни было принципами и нормами морали.

Даже в материальном плане мы с ним как небо и земля. Одна его футболка стоит дороже всего моего гардероба. И он натурал до мозга костей. Думаю, дальше продолжать не стоит.

- Одуванчик, ты чего застыл? Сид за двадцать минут опоздания меня повесит, - вывел меня из забытья Миша и, отпихнув от двери, вошёл в кабинет, даже не постучав.

Я только недовольно фыркнул на это обидное для меня «Одуванчик». Ещё один пунктик к тому, почему моя любовь обречена на провал – мне хочется убить каждого, кто меня так называет, а кличут меня этим дебильным прозвищем все, кому не лень.

Наверное, понятно почему. Волосы у меня ужасно вьются, и за это я ненавижу себя ещё больше, чем за то, что вместо женских прелестей, думаю о мужских членах, вернее об одном таком конкретном…

Так, не о том я сейчас. На самом деле, моя внешность меня устраивает, и не раз я слышал «милый» в отношении себя. Только вот этот «милый» звучит почти как оскорбление, и на таких как я обычно западают какие-нибудь маленькие сладкие девочки, ну или педофилы, а точно не такие как Мишка.

Я достаточно щуплый (спасибо маме и её извечной диете), при росте в сто семьдесят сантиметров вешу где-то пятьдесят пять килограммов, может быть чуть побольше, что для парня не ахти, надо сказать. Большие голубые глаза, аккуратный чуть заострённый у окончания нос, тонкая полоска губ, однако нижняя куда полнее верхней, очерченные скулы, миленькие ямочки на щеках и копна густых каштановых кудрей, доставшихся мне от матери.

Хорошо хоть они вьются большими колечками, а не мелкими, тем самым не делая меня похожим на барана, иначе бы я постригся коротко, ну или застрелился, в конце концов.

Стоит признать, однажды я даже состриг свою шевелюру, но выглядело всё куда плачевнее, чем сейчас. Хотя мои кудри многим нравятся. Только вот не мне… И не этому придурку, который и придумал дебильное прозвище.

Стоит отметить, что Мишка со мной почти не общался, всё-таки я человек явно не его круга, иногда перекидывались парой незначительных фраз и не более того, но вот когда он обращался ко мне, то неизменно называл одуванчиком.

Однажды я обозлился на него за это и сказал, что у меня есть имя, на что Миша спокойно пожал плечами и выдал те слова, которые задели меня до глубины души, и которые я до сих пор не могу забыть. Он сказал, что забыл, как меня зовут…

- Вот же старый козёл, - до ужаса злой Миша вылетел из кабинета и нарочито громко хлопнул дверью.

Я злорадно усмехнулся, подумав о том, как Сид позорил и терзал Цесарского. Опаздывающие для Андрея Михайловича были сродни предателям Родины. Как же, посмели опоздать на гражданское право, на кол таких.

- Чего лыбишься? – вновь донёсся до меня недовольный голос Цесарского. – Ты туда тоже можешь не соваться, он сегодня озверел совсем. Как будто бы я виноват, что на Лиговском пробка длиною в мою жизнь.

- Да я и не собирался уже туда идти, - пожал плечами я.

- И куда пойдём? – скучающим тоном поинтересовался Миша.

- Пойдём? – его слова явно пошатнули моё душевное равновесие.

Мало того, что он со мной разговаривает, так ещё и зовёт куда-то… Только бы не покраснеть и не опозориться ещё больше, чтобы не выдать свою чёртову влюблённость с потрохами.

- Ну да, - спокойно кивнул брюнет, - прогуливать - так вместе. Тем более, если я свалю сейчас один, то уж точно в универ не вернусь, а потом у нас грёбаная адвокатура, на которой мне не мешало бы появиться.

- Пошли тогда в столовой посидим, - смущённо выдавил из себя я, стараясь не глядеть на предмет своего обожания.

- Ты хочешь отравиться? – скривился Цесарский. – Погнали в кафе за углом, я сегодня даже позавтракать из-за этого козла не успел, потому что решил в кой-то веке на паре показаться. Знал бы, что так получится, послал бы с утра это гражданское на хрен.

- У нас в столовой неплохо кормят и… - начал отнекиваться я, осознав о каком кафе он говорит. Цены там такие, что свои пятьсот рублей, которые мама давала мне на каждый день, я отдам только за кофе и какое-нибудь пирожное.

- Я плачу, - совершенно спокойно ответил Миша и, больше не желая слушать каких-либо отговорок, пошёл на первый этаж в гардероб. Я поплёлся следом.

На улице было пасмурно и дождливо. Привычная зима в Питере, ничего не скажешь. До кафе мы шли молча, я чувствовал себя до ужаса неуютно рядом с ним, но уйти не мог. Что-то удерживало рядом с этим человеком и не позволяло мне позорно сбежать. Да и когда ещё выпадет шанс позавтракать с парнем, который мне до ужаса нравится уже добрых три года?

Народа в кафе практически не было, да это и неудивительно. Цены тут, мягко говоря, кусались, тем более рабочий день наступил уже полчаса назад.

- Заказывай, что хочешь, - даже не глядя на меня, заявил Миша, стягивая с плеч дорогое пальто. После этого он уселся за стол и вновь открыл меню, полностью игнорируя меня. Честно говоря, стало даже обидно. Я для него что, часть интерьера и не более того?

- Я завтракал уже, поэтому…